Самое ужасное путешествие

«Мы форсировали валы сжатия и за скалой Касл взяли курс на Эребус. Сначала небо имело зловещий вид, но потом немного расчистилось. Идти по новому маршруту было очень интересно. Скотт хорошо тянет сани, все время поддерживая быстрый и в то же время доступный темп. Когда мы миновали скалы Хаттона, пошел снег и сгустилась дымка, но мы все же, перед тем как спускаться, поставили палатки и поели. Никто не сомневался в том, что приближается пурга. Но пока мы ели, разъяснилось. Закончили ленч мы уже около 3.30 пополудни, так как запоздали из-за очень длинного утреннего перехода.

Счастье наше, что дымка разошлась: ведь склон в одном направлении не только был сильно изрезан трещинами, но заканчивался высоким ледяным утесом. Продвигаясь вдоль него, мы нашли более или менее покатый спуск, метров в девять от верха до низа. По нему спустили людей и сани. Поднялся ветер, над утесом проносились клубы поземки. Последний из нас сошел с помощью нескольких длинных бамбуковых шестов, а веревку оставили висеть – она облегчит подъем партии, идущей на мыс Хат (например, с новым запасом провизии). Затем переложили багаж на санях и по льду бухты направились к Ледниковому языку, которого достигли в 6 часов вечера, уже в темноте. Молодой морской лед покрыт отложениями соли, сани тащишь как бы не по льду, а по разлитой патоке. Идти по выпавшему снегу тоже очень тяжко. Сам язык состоит преимущественно из твердого синего льда, чрезвычайно скользкого, и пересечен через каждые несколько ярдов трещинами. В основном они перекрыты мостами, но то и дело в полумраке ставишь ногу, а то и обе, в пустоту. Но никто не провалился на всю длину постромок.

Перевалив на другую сторону языка, мы нашли хорошо защищенную ложбинку, в ней решили сделать привал и немного поесть. Было уже больше 8 часов вечера, и я стоял за то, чтобы остаться здесь на ночь; мне казалось безумством идти в полной темноте по незнакомому участку недавно замерзшего моря, да еще перед самой пургой. Против меня, конечно, было то, что до мыса Эванс оставалось всего лишь 8 километров, а нам уже почти нечего было есть – кто мог знать, что мы попадем на труднопроходимый утес, а море окажется покрытым солью, весь поход мы намеревались проделать за один день. Но лучше, считал я, мучиться голодом в спальных мешках, чем в пургу ставить лагерь на молодом льду толщиною меньше 30 сантиметров.