Самогития

В пятом пункте Люблинской унии утверждается: «Новоизбранный и коронованный монарх одновременно должен провозглашаться как королем Польши, так и великим князем Литвы, Руси, Пруссии, Мазурии, Самогитии, Киева, Волыни, Полесья и Ливонии». Это была провокация иезуитов, часть их плана по историческому уничтожению законных прав правящей династии Самогитии. Включение Самогитии в этот список поставило в неловкое положение многих литовских историков и политиков, ведь они доказывали, что Самогития является неотъемлемой этнической и географической частью собственно Литвы. Закрепление за Самогитией части королевского титула и включение ее в пакт, подтвердило, что Самогития является отдельным великим княжеством. Самогиты, отлично понимая махинации иезуитов, имевших целью исказить историческую реальность, во всей Европе опротестовали этот абсурдный и ложный факт по узурпированию ее титула и автономии, и дальше игнорировали унию, не придавая ей особого значения.

7 июля 1572 года после смерти короля Польши литовца Сигизмунда Августа, мужская линия Ягеллонов династии Гедимина закончилась.

Политическая грызня из-за трона общего государства Литвы-Польши закончилась компромиссом: правителем был избран иностранец – двадцатитрехлетний Генрих Валуа (Henri III de Valois) из Франции. Желая стать королем Польши и великим князем литовским, он принял все условия. К тому же, обязался жениться на пятидесяти семилетней сестре Сигизмунда Августа княжне Анне, но женитьбу откладывал целых пять месяцев, а 28 июня 1574 года ночью, скрытно, никого не предупредив, сбежал во Францию, чтобы занять трон своего брата, только что скончавшегося - короля Карла IX. Польша опять осталась без правителя, а Литва без великого князя.

На Востоке нетерпеливый честолюбец Иван Грозный понял, что Люблинская уния – это тяжелый удар для Литвы, ее мощь, после уступок польской шляхте, богатым купцам и католическим епископам, весьма ослабла, поэтому он опять принялся воплощать свои агрессивные планы против восточных владений Литвы.

Первым объектом его экспансии был Новгород. В 1570 году он организовал ужасный карательный поход, за то, что архиепископ Пимен признал вассальную зависимость от литовского княжества, Иван IV обвинил его в предательстве. С сатанинским хладнокровием жестокий царь планировал уничтожить каждую деревню по пути от Москвы до Новгорода. Селения разорялись, соблюдая строжайшую секретность, дабы жители Новгорода не смогли подготовиться к возникшей опасности. Иван Грозный окружил город, закрыл много домов, чтобы их жители не смогли ни выйти, ни войти. Он взял в плен архиепископа Пимена, а других жителей стал пытать и убивать, примерно по тысяче ежедневно. Наблюдать за этими чудовищными зверствами царь заставил и своего сына. Утверждается, что он приказал убить шестьдесят- семьдесят тысяч людей, и в течение одного только дня было убито около пятнадцати тысяч ни в чем не повинных горожан.

В следующем году татарская армия, под руководством хана Девлет-Гирея, разорила и сожгла Москву. Рассказывается, что во время этой резни погибло восемьсот тысяч жителей города. После этого начался голодомор, во время которого, многие оставшиеся в живых, желая сохранить жизнь, стали людоедами. Эти последствия русские считали божьей карой за ужасные преступления Ивана IV в Новгороде.

За все время двоевластия Литвы и Польши, Иван Грозный, постоянно что-нибудь планирующий, очень надеялся, что на престол короля Польши и Великого княжества литовского будет избран он или его сын. После неудачной попытки достичь этого, он стал подстрекать Крымских татар напасть на Польшу и южные территории Литвы. Тем временем он сам пытался занять Ливонию, воспользовавшись помощью датского князя Магнуса, послушного ему, и ставшего членом его семьи посредством брачных уз.

В 1575 году московичи Ивана IV, под руководством князя Магнуса, вторглись в Ливонию, пытаясь ее побороть. Ливония для своей защиты имела в наличии лишь один отряд полиции в составе трех сотен литовцев и такое же количество поляков, под предводительством Яна Ходкевича-Борейки. Испуганные жители Ливонии желали мира, поэтому многие из них были готовы подчиниться князю Магнусу. Правителю Ливонии не удалось получить дополнительной помощи ни от Литвы, ни от Польши. Во время политической неразберихи управляющим Ливонии стал Великий князь литовский Николай Радзивил-Рыжий. Его единственной надеждой были самогиты. После его обращения к ним, они прислали четыре тысячи воинов. Хотя самогитов было намного меньше, они задержали московичей и не позволили им занять Ливонию. Силами самогитов руководил старший сын их короля, который во время боя попал в плен и был переправлен в Москву.

Иван IV был необычайно рад, что в плен взят князь Самогитии, так как надеялся за него получить крупный выкуп. Самое большое желание Ивана Грозного было завладеть скрытыми сокровищами Самогитии. Он часто обещал своему сыну, что при успешном исходе этой затеи, он станет самым богатым человеком в мире.