Самолеты (ЛП)

Майкрофт развернулся в кресле и изучающе посмотрел на Грегори. Они уже не раз говорили об этом, часто — в темноте своей спальни. Тысячи ночей, полных ожидания конца той мучительной войны, полных надежды снова отыскать друг друга, надежды, которую они никогда не теряли.

Когда Грегори склонился, чтобы поцеловать Майкрофта, он сделал это с нежностью, накопившейся за более чем двадцать лет, с любовью и привязанностью и немного с ощущением тихого счастья под рокочущий шум пролетавших над головой самолетов.

— Вода вскипела, — пробормотал Майкрофт, когда чайник принялся свистеть.

— Вечно ты нарушаешь минуты затишья, — сказал Грегори и, тем не менее, улыбнулся.

— Это вода, достигнув точки кипения, нарушила затишье, — сказал Майкрофт, возвращаясь к газете. — Лучше чай, чем самолеты.

Грегори вздохнул, прислушиваясь к реву над головой.

***

Грегори всегда волновался, когда Майкрофт был в Уайтхолле. По его мнению, любое место неподалеку от Парламента было обречено на бомбардировки. Грегори сидел и ждал его каждую ночь, хотя Майкрофт часто возвращался лишь под утро.

Грегори служил в полиции большого Лондона с тех самых пор, как вернулся с Великой войны. Он воевал в Северной Африке. Майкрофт воевал в Европе.

Число полицейских заметно уменьшилось с начала второй войны. В обязанности Грегори входила подготовка множества добровольцев, поскольку и он, и Майкрофт были уже совсем не так молоды, чтобы мобилизоваться на этот раз.

Грегори держал зонт над женщиной с ребенком, показывая им жестом спускаться вниз по лестнице на платформу метрополитена, чтобы укрыться от бомбежки.

Он стоял у входа, внимательно следя за тем, чтобы не появились торговцы с черного рынка. Вслушивался в гудение самолетов. Слышал взрывы. Вздрагивал при каждом грохоте.

— Ночь сегодня бурная, — сказал детектив-инспектор Диммок, пожимая плечами. — Столько самолетов за одну ночь мне слышать еще не приходилось.

— Да, стало хуже, — согласился Грегори. — Ваша семья в безопасности?

— Мы построили в саду убежище Андерсона [3]. Сегодня они должны быть там, но детей на следующей неделе эвакуируют из города. У вас есть дети?

— Нет, я не женат, — сказал Грегори и вздрогнул: над ними снова пролетели самолеты.

— Как вы думаете, мы победим? — спросил Диммок.

— Да. Думаю, да. Но может статься, я слишком оптимистичен.

— Уж лучше быть слишком оптимистичным, чем слишком напуганным, чтобы хоть что-то сделать. Это великая страна. Мы должны встать плечом к плечу и защитить ее.

— Да, — согласился Грегори, — да, должны.

Они стояли у входа, пока солнце не начало подниматься. Грегори поехал домой на велосипеде, молча поблагодарил — кого он и сам не знал — за то, что их дом все еще стоял, и открыл дверь ключом. Майкрофт как раз одевался, повязывал галстук и прицеплял карманные часы.

Они нежно поцеловали друг друга, пальцы их переплелись.

— Ужасная ночь, — сказал Майкрофт, когда поцелуй закончился. — Полагают, что число жертв сильно выросло.

Грегори вздохнул и снова поцеловал его.

— Я слышал, — сказал он, отступая в сторону, чтобы начать готовиться ко сну. — Что это все такое?

— Битва за Британию, — пробормотал Майкрофт.

— И как она идет?

— Я реалист, Грегори. И мой ответ тебе не понравится.

Грегори со вздохом скользнул под покрывала, закрыл глаза, прислушиваясь к звуку шагов Майкрофта на лестнице. Он уже спал, когда Майкрофт закрыл входную дверь и отправился на работу.

***

Удовольствие пробыть вместе больше, чем пару часов, выпадало им с Майкрофтом нечасто. Майкрофт подолгу работал в Уайтхолле и в секретных зданиях, разбросанных по всей столице.

О том, в чем заключалась его работа, Грегори было известно совсем немного, но он знал, что Майкрофт помогает с планированием и тактикой. Грегори нравилось то, как они оба, каждый на свой лад, были вовлечены в военные действия, особенно учитывая то, что сами воевать они не могли.

Для Майкрофта, теперь, когда он стал старше, административная работа была идеальна. Время от времени давала знать о себе боль в спине, оставшаяся на память с войны. Грегори не знал всех ужасов, которые повидал Майкрофт. Конечно же, он и сам чего только не повидал в свое время в Северной Африке, но не мог себе и представить того, что творилось в окопах.

До того как уйти на фронт, Майкрофт рисовал хорошеньких женщин в разноцветных платьях. Когда он вернулся, на его картинах обычно были изображены мрачные пейзажи и кошмарные тени в отдалении. И все равно Грегори развешивал эти картины по их дому, вопреки неодобрению Майкрофта, которое тот высказывал вслух.

Живопись Майкрофта была для Грегори своеобразным окном в его разум, который, как он знал, ему никогда не постичь до конца.

***

Как-то весной, в воскресенье, они на поезде уехали из Лондона — за город, туда, где на холме была роща. Здесь они впервые побывали перед Великой войной, и места эти были полны чудесных воспоминаний, преодолевших прошедшие двадцать лет.

Здесь они впервые поцеловались. Грегори помнил те мгновения, будто они случились только вчера.