Самооборона

У нас на сей раз камеры были установлены — одна на причале, две на самой «Принцессе» (и это была одна из причин, потребовавших визита в порт накануне; сама аренда яхты отличалась от аренды машины только ценой). Но, признаться, даже увидев на экране, как Догерти (разумеется, один) поднимается на борт яхты, я не чувствовал полной уверенности, что все идет по нашему плану. Что, если Догерти все же отправил вместо себя кого-то другого? Я уже знал, на что способен современный грим. Идентификация по чипу, которую Догерти вполне мог ожидать, конечно, препятствовала такому сценарию — но, в конце концов, уж если Миранда без особых сложностей реактивировала и вживила себе ид-чип Дельгадо, главный охранник мафиозного босса легко мог «поделиться» собственным чипом со своим человеком. Правда, подбросить вместе с фальшивым собой еще и фальшивые бриллианты он точно не отважится, понимая серьезность угрозы. Но для нас-то выкуп — лишь правдоподобный предлог, а на самом деле нам нужен сам Догерти…

К тому времени, как «Принцесса» отошла от причала, мы были уже в океане. Здесь вода, разумеется, была уже не столь спокойной, как в заливе; длинные океанские волны, катившиеся к скалам на севере и неприветливым отмелям на юге, я бы оценил балла в два, и наш катерок изрядно потряхивало, когда он прыгал с волны на волну, звучно шлепая днищем о воду и расшвыривая по бокам два белых веера брызг. Мы держали курс на юго-запад, яхта же, напротив, должна была отклониться к северу. Никаких сближений, пока мы не окажемся вне видимости берега.

Наконец мы сочли, что пора. На горизонте едва виднелись вершины гор; «Принцессу» невозможно было разглядеть даже в бинокль. Но камера, закрепленная на носу яхты, исправно показывала нам Догерти, неподвижно стоявшего на холодном ветру с пакетом в руке. Его лицо было спокойным — мрачным, но спокойным. Наверное, таким же оно было, когда он приказывал солдатам согнать в сарай жителей той деревни. Затем на краткий миг это лицо дрогнуло. Это в кармане у него завибрировал комп, принявший новое сообщение.

«Спустите с борта трап. Поднимитесь в рубку и оставьте там пакет. Спуститесь в каюту на корме. Там на столе вы найдете указание, что делать дальше. Помните, вы должны исполнить это беспрекословно. Мы наблюдаем за вами. У вас две минуты.

697385»

Наступал самый ответственный момент. Если он не выполнит наше последнее требование, весь наш план может рухнуть…

Догерти бегом бросился назад и пропал из поля зрения носовой камеры, затем появился вновь, уже сквозь стекло рубки, затем побежал вниз. Еще двадцать секунд — и включилась камера над дверью каюты, показав нам ворвавшегося Догерти, затылок и спина которого загородили то, что лежало на столике. Но мы и так знали, что там. Упаковка снотворного, инъектор и отпечатанная записка.

«Вы должны ввести себе снотворное и сесть в кресло лицом к двери. Когда мы убедимся, что бриллианты подлинные, вам позвонят и скажут, где ваша дочь».

Это была вполне логичная схема — отключить его в этой каюте на то время, пока представитель похитителей заберет и проверит выкуп. Но Догерти не дурак и понимает, что под видом снотворного ему могут подсунуть все, что угодно. А он — человек, знающий серьезные тайны и имеющий ответственные полномочия. И если эти соображения пересилят в нем даже родительскую любовь…

Самое смешное, что там действительно было просто сильнодействующее снотворное. Очередь «эликсира любви» должна была наступить потом; это имело смысл и с учетом времени действия, и потому, что вид нераспечатанной упаковки должен был убедить Догерти. Хотя он, опять-таки, не может не понимать, что на коробку и ампулы можно нанести любую маркировку…

Но мы не дали ему времени на раздумья. И он поспешно разорвал коробку, выхватил ампулу и зарядил инъектор с такой скоростью, с какой, наверное, перезаряжал свою штурмовую винтовку в самый разгар боя. Затем резко поднес инъектор к шее. Мы напряглись, всматриваясь. Не симуляция ли? Может, он просто делает вид, что впрыскивает препарат?

Вроде бы нет. Но, переглянувшись друг с другом, мы поняли, что ни один из нас не уверен в этом на сто процентов. Так или иначе, Догерти плюхнулся в кресло. Еще секунд десять его глаза оставались открытыми. Потом веки медленно опустились.

Мы еще некоторое время наблюдали за его расслабившимся лицом. Впрочем, притвориться спящим совсем не трудно…

— Ладно, — решила Миранда. — В крайнем случае я всажу ему ампулу прямо из пистолета, хотя это испортит красоту замысла. Поплыли.

Мы развернулись и направились в ту же точку, куда продолжал вести яхту запрограммированный нами комп. Достигнув заданных координат, он заглушил двигатель.