Самопревосхождение

– Арсений рассказал тебе, Ник, что его род и Сонечки пересекаются аж с восемнадцатого века, когда царь Пётр пригласил в свой новый город кораблестроителей из Голландии? Его дальний предок и был таким строителем, а Ася не очень близкой, но роднёй. Поэтому, наверное, – она подала ему на салфетке тарелку, чтобы он выбрал с общего блюда всё, что ему нравится, – ты так заинтересованно и относишься к её судьбе и так виртуозно прячешь, как листик среди других листьев, на далёком юге, в особой закрытой школе, где уже собралось много таких детей и взрослых, как она. – Теперь мама повернулась с другой тарелкой ко мне. – А какой невероятной одарённости и душевной чистоты руководитель у них, с сердцем, как у Данко, – да плюс постоянная добровольная защита южного казачества от любых посягательств! Так рассказал или нет? Молчишь.

Я всё-таки опустил глаза, ответил Арсений:

– Вот почему я и говорю: нужна особая школа и – непременно! – мощная гуманитарная составляющая. Иначе из таких «цветов жизни» может вырасти всё, что угодно, и не только со знаком «плюс».

– Да, это правда, рисковать можно собою, а не другими, – грустно заметила мама, опять отвечая вслух на какой-то свой, мысленно заданный вопрос, но мы поняли сразу на этот раз, о чём она думала. Потом она продолжила уже о другом:

– Конечно, в обычных условиях нашим сверходарённым детям нечего делать: на уроках им неинтересно, скучно, они в состоянии сами добыть практически любую информацию в том объёме и того именно качества, которое им нужно в данный момент. Их раздражают банальные наборы правил и образцов поведения, а преобладание в суждениях так называемого «здравого смысла», тиражирующего застывшие стереотипы мышления, вызывает не просто иронию – сарказм! А лгать они не умеют и не хотят.

И тут мама в своей любимой манере включилась в собственный мысленный диалог и с удовольствием сообщила:

– А Петербург, оказывается, небольшой город, здесь все, кто занимается более-менее общим делом, знают друг друга хотя бы через одного человека, если не непосредственно. Я, например, когда прочла рецензию Марины Александровны (между прочим, на твой текст, Ника), то сразу выяснила, что мы давно знакомы, встречались на одних и тех же конференциях, преподавали одним и тем же студентам.

– Мама! – перебил я её, – ты опять куда-то исчезла. Объясни, пожалуйста, что всё это значит?

   А то и значит, что эта самая М. А. Куртышева написала книгу «Дети Индиго», её даже переиздавали, если не ошибаюсь, два раза, так она была популярна, – и там как раз тоже написано, что «новые дети» свободно оперируют знаниями, которые им никто не давал, добытые непонятным образом, что они чаще задают вопрос – «зачем?», а не «почему?», что им свойственна некая «космическая воля» и «сердечно-духовная одарённость», – ну и ещё много чего интересного. Да вы сами можете с ней познакомиться в сетях! А она, между прочим, помимо всего, очаровательная женщина, работник многих кафедр и серьёзный исследователь со стажем, – мама тихо засмеялась, глядя на Арсения. – Ну, как, Арсений, слабо? Рекомендую.

Я взглянул на Арсения. Он стоял, улыбаясь широко и открыто, чуть откинув голову, а в глазах горел такой зримый огонь, что я как будто воочию увидел широкие белые рукава и кружевной ворот рубашки, узкие кожаные брюки и шпагу «морского волка», вольного плавателя, похоже, уже поднявшего паруса и смело устремившегося к непокорённым ещё новым землям. Потом он слегка погасил огонь, усмехнулся и спокойно продолжил разговор:

– Кстати, «лекарством от скуки» для наших чудо-детишек могло бы стать творчество, однако до процесса раскрытия и стимулирования креативного мышления как сложного своеобразия психики, предполагающего способность генерировать новые идеи, находить нетрадиционные решения задач плюс множество отдельных «мелких» (в кавычках, разумеется) умений (например, скорость и быстрота реакции, гибкость и оригинальность мысли, внутренняя свобода и даже юмор), – до этого момента в обычных школах, обременённых бюрократическими барьерами и нескончаемыми реформами, как правило, руки не доходят.

– Плохо, когда не сбывается то, что хочешь, – продолжая свою внутреннюю речь, заметила мама, и Арсений, видимо, счёл необходимым шутливо ей ответить:

– Куда хуже, когда сбывается то, чего не хочешь. Но я хотел бы вернуться к «здравому смыслу». Ведь это он, надо отдать должное, справедливо утверждает, что там, где есть правила, обязательно будут исключения, и, следовательно, есть вероятность того, что коегде творческая деятельность всё-таки случается!

– Хорошо. Пусть так, – неожиданно легко согласилась мама. Потом встала и насмешливо поглядывая на нас произнесла хорошо поставленным «преподавательским» голосом: