Самородок

— Тихо… — шепнул Трехпалый и приложил палец к губам. — Все изменилось, Айда, нет времени на уговоры. Войта, Достославлен только что узнал, что тебя собираются убить. Кто-то наверху оценил твою работу и понял, насколько для чудотворов важно ее продолжение. Не только твой мрачун считает, что магнитодинамика — это ключи к овладению миром. Тебе надо бежать. И если ты начнешь упрямиться, я увезу тебя в Славлену силой.

Войта не стал смеяться вслух, ибо война — это искусство обмана. Доводы Очена он счел более убедительными, чем откровенную ложь и угрозы Трехпалого, он собирался подумать — не пообещать подумать, а именно подумать, принять взвешенное решение. Кстати, посоветоваться с Глаголеном — ну, или как минимум поставить его в известность, буде примет решение не в его пользу.

— У меня есть некоторые обязательства. На сегодня. У меня семья в замке Глаголена. Но главное — в замке Глаголена мои записи, потеря которых обойдется слишком дорого. Чудотворам обойдется. — Войта говорил медленно, чтобы выиграть время и обдумать дальнейшие действия.

— Тебя убьют сегодня, здесь, а потому лучше отказаться от некоторых обязательств. Юкша соберет твои записи и выведет твоих из замка.

— Откуда бы Юкше знать, о каких записях речь?

— Твой сын — умный мальчик, весь в отца. Он соберет не только твои записи, но и наиболее ценные книги Глаголена, и его черновики.

— Мой сын шпионил за мной все это время? — Войта не удержался и вскинул глаза. В сгустившемся сумраке лицо Трехпалого показалось куском белого камня.

— Не шпионил. Наблюдал.

Стоило определенного труда унять ставшее тяжелым дыхание.

— Уезжая, Глаголен оставляет волоски на ящиках стола… — медленно начал фантазировать Войта. — Он вообще мастер на разные механические штучки… Если волосок порвется, поднимется звон, который поставит на уши весь замок. Не забудьте передать это Юкше — пусть будет осторожен.

«Убью щенка», — мелькнуло в голове.

В искусстве обмана Трехпалый Войте не уступал и ничем не выдал беспокойства — лишь незаметно сжал и разжал кулаки. Покивал:

— Да, это важно… Надо обязательно его предупредить.

— В ближайшие полчаса ректор собирался надеть на меня докторскую тогу. Думаю, мое исчезновение сразу же заметят. И догадаются, в какую сторону я отправился.

— Храст — большой город, искать здесь человека сложней, чем иголку в стоге сена. До завтрашней ночи отсидишься в надежном месте, а потом мы найдем способ вывезти тебя из города. Так что? Ты согласен бежать?

Следовало поломаться для верности, показать характер…

— Я считаю, что бежать нужно после светового представления Глаголена, ночью. Это надежней.

— Тебя убьют, — напомнил Трехпалый.

— А чтобы меня не убили, ты одолжишь мне свою броню. Если моя жизнь в самом деле тебе дорога.

— Стрела пробьет броню.

— Нож не пробьет. А стрела — это слишком в зале совета. — Войта еле заметно усмехнулся.

Трехпалому следовало признать, что это слабое место в его плане. Если он будет настаивать на своем, ему придется перейти к открытому противостоянию, а это совсем другой разговор.

— Это опасно, Войта… — задушевно произнес Трехпалый. — Очень опасно.

Вряд ли он начнет рвать на себе волосы, заламывать руки и кричать, что не позволит Войте рисковать. Но тут Войта ошибся: роль кликуши отводилась Очену.

— Вы что? — воскликнул он вполне искренне. — Крапчен, вы не должны ему позволять! Его убьют, и мы будем в этом виноваты!

— Айда, давай побьемся об заклад, что я останусь в живых после представления Глаголена.

Трехпалый думал напряженно, не желая мириться с поражением, — вряд ли Войта сумел его обмануть. Что он выберет? Вязать Войту тут же, на галерее, рискуя поднять шум, и потом бежать от погони? Или убедиться в его предательстве и организовать похищение потом? А ведь Трехпалый должен надеяться и на то, что Войта его не обманет и бежит ночью.

— Я выберусь из дома Глаголена перед рассветом. На рассвете откроют ворота в город, и когда меня хватятся, я буду уже далеко от Храста.

Обсуждая детали побега, они оба едва не забыли о броне, и это доказывало Трехпалому, что Войта не верит в ложь об убийстве, а Войте — что Трехпалый лжет.

Глава 9

Чужая броня пахла чужим потом, была великовата и, зашнурованная потуже, набивала подмышки. Войта давно не надевал доспехов, отвык. К тому же оплечья торчали из-под суконной безрукавки, а рубаха их скрыть не могла. Но в зале совета никто не обратил на это внимания.

Войта выдохнул с облегчением, когда вернулся в зал, освещенный тысячью свечей. И удивился, наткнувшись на Глаголена у самого входа.

— Ты едва не опоздал, — проворчал тот, скорым шагом направляясь вглубь зала.

— Но ведь не опоздал же…

— Мне казалось, что я знаю тебя как облупленного… — хмыкнул Глаголен.

— А, то есть я должен был опоздать?

— Что там за волоски я вешаю на выдвижные ящики, когда уезжаю? — Глаголен даже не посмотрел в сторону Войты. — Ты ведь должен понимать, что оборванный волосок не может привести в движение систему, способную поставить на уши весь замок!

— Отчего же? Система рычагов…

— Если сумеешь нарисовать чертеж такой системы, я буду тебе весьма признателен.