Самоубийство. Подготовка (СИ)

В другой же раз мы наблюдали следующее представление Чипкиного театра: как обычно, после фазы утренней гиперактивности, Чипка напился и скрылся в лодке - улегся спать; но какое-то время спустя он вдруг вновь объявился - вскочил солдатиком, встал у борта и принялся расстегивать ширинку, чтобы помочиться в море. Стоял он, упираясь коленями в борт, и угол наклона Чипки к морю постепенно становился все более угрожающим. "Упадет", - спокойно сказал дед, когда Чипка еще стоял с небольшим уклоном, как Пизанская башня. "Точно упадет", - сказал дед с беспокойством, когда Чипка уже наклонился над бортом, как Майкл Джексон в клипе "Smooth Criminal", градусов под сорок пять. И, секунду спустя, Чипка нырнул в воду вниз головой, почти не подняв брызг, как Грег Луганис в своем лучшем олимпийском прыжке, и зацепившись за борт лишь щиколотками. Чипкин напарник (в тот раз у него был всего один подручный), как ни в чем ни бывало продолжал ловить рыбу, наживляя и закидывая удочки (он тоже был пьян). Лишь после того, как рыбаки с соседних лодок начали кричать: "Хватай!", "Тащи, блядь!", "Доставай!", он неторопливо закинул удочку, после чего встал, схватил Чипку за ноги и потянул вверх - Чипка был мужчиной мелкой комплекции, напарник его - здоровым бугаем, но вы когда-нибудь пробовали поднять даже небольшого человека за щиколотки? С минуту "бугай" держал Чипку перед собой в вытянутых руках, как большой цирковой атлет, исполняя номер, держит своего маленького напарника - Чипкина голова оставалась под водой, лишь изредка появляясь на поверхности, когда "бугай" делал рывок в попытке поднять Чипку вверх под прямым углом - Чипка выгибал шею лебедем, хватал ртом воздух, булькал и выплевывал воду вместе с проклятиями, после чего "бугай" снова окунал его головой в воду. "Утопит", - сказал дед, - "ей богу, утопит". "Утопишь!" - кричали рыбаки с соседних лодок. - "Утопишь, блядь!", "Кидай его!", "Пусти!", "Брось ноги, блядь!" Прошло не меньше минуты, пока бугай внял призывам и отпустил Чипку - тот скрылся под водой и через секунду вынырнул, изрыгая из себя все возможные в мире ругательства.

Поэтому никого не удивило, когда спустя несколько лет дядя Коля Кирьякулов по прозвищу Шпак, известный брехун и сплетник, разнес по селу весть о том, что Чипка утонул - слишком достоверно выглядело это известие. Со слов дяди Коли Шпака выходило, что кто-то из Чипкиных подельщиков выплыл из моря и заявил, что они с Чипкой, как обычно, перевернулись, и он выбрался вплавь, а Чипка бесследно скрылся в пучине волн. Через два дня после этого события, мой дед стоял у ворот нашего дома и вдруг увидел идущего по улице Чипку, живехонького. Тот радостно улыбнулся в ответ на приветствие и сообщил, что он уже в курсе того, что утонул (он уже прошел мимо двора дяди Коли Шпака и прочих соседей, которые сообщили ему эту новость). Оказалось, что Чипка выплыл чуть поодаль от своего напарника, ближе к Змеинке, и, вместо того, чтобы идти домой, пошел в соседнее село - Урзуф, где два дня гулял на чьей-то свадьбе.

Умер Чипка, сидя у себя дома перед телевизором, когда смотрел бразильский сериал "Рабыня "Изаура".

- Почта и школа -

С нетерпением ожидая каждый день свежий "Советский спорт", я поминутно заглядывал в пустой ящик и, завидев вдалеке почтальоншу (ее фамилия была Курочка), радовался и забирал у нее газеты и письма (тогда люди писали много бумажных писем, и мы часто их получали, не только от родственников - когда вы сдаете комнаты отдыхающим, у вас появляется много знакомых; некоторые из писем даже предназначались мне - я переписывался с парой девчонок из отдыхающих) прямо из рук. Я тогда думал: "Каково этой почтальонше Курочке багать каждый день по всему селу разносить газеты!" Сейчас я бы сам с удовольствием разносил газеты - одного часа хватит, пожалуй, чтобы обойти все село, сунув каждому газеты в ящик.

Уже вижу здание почты, где когда-то сидела та самая почтальонша Курочка (она была теткой неприветливой, и ее у нас не очень любили - подозревали, что она открывает и ворует посылки, может, и зазря - эти посылки могли где угодно вскрывать, страна была большая). Почта располагалась в старейшем на селе доме - из красного кирпича; он принадлежал еще помещику Юрьеву, который жил здесь до революции (годом основания села считается 1912-й и, полагаю, это единственный дом, оставшийся с того времени; тогда, кроме помещика Юрьева, в этих краях, кажется, жила всего лишь одна семья, да и то не на месте нынешнего села, а дальше - на Змеинке; фамилия их была Морозы и место называлось - "хутор Морозы". В годы моего детства уже никакого "хутора Морозы" не было в помине, но я знал название - рыбаки употребляли его, засекая береговую примету на том месте, где он когда-то был; они называли ее - "МорозЫ", с ударением на конце).