Самоубийство

насилие, лежащее в их корне, в одном случае, не встречая противодействия в социальной среде, становится

убийством; в другом же, сдерживаемое общественным сознанием, оно обращается к своему источнику, и

жертвой его становится субъект, которому оно обязано своим происхождением.

Самоубийство, таким образом, признается преобразованным и смягченным убийством. При такой

характеристике оно представляется почти что благодетельным; ибо если само по себе оно и не благо, то по

крайней мере меньшее зло, избавляющее нас от худшего. Пожалуй, даже не следует пытаться сдерживать его

развитие запретительными мерами; ведь это могло бы разнуздать влечение к убийству. Самоубийство, в таком

объяснении, является предохранительным клапаном, который не следует запирать. И наконец, самоубийство

представляет огромное преимущество, избавляя нас без общественного вмешательства, наивозможно простым

и экономным способом, от известного количества бесполезных или вредных субъектов. Не предпочтительнее

ли было бы предоставить им мирно уничтожить самих себя, нежели вынуждать общество извергать их

насильственно из своего лона.

Но обоснованно ли это остроумное положение? Вопрос распадается на две половины, и каждую надлежит

исследовать отдельно. Тождественны ли психологические условия преступления и самоубийства? Существует

ли антагонизм между социальными условиями, от которых они зависят?

Ill

Чтобы установить психологическое единство обоих явлений, приводятся факты троякого рода.

www.koob.ru

Прежде всего, пол оказывает одинаковое влияние как на самоубийство, так и на убийство. Выражаясь

точнее, влияние пола гораздо в большей степени является следствием причин социальных, чем органических.

Женщины убивают себя и других реже, чем мужчины, не потому, что они разнятся от них физиологически, но

потому, что они неодинаково участвуют в общественной жизни. Мало того, женщина фактически не

обнаруживает одинакового отвращения к обеим этим видам имморальности. Забывают, что существуют виды

убийства, специально совершаемые женщинами; это — детоубийства, выкидыши и отравления. Все те виды

убийства, которые доступны женщине при современных условиях ее жизни, она совершает так же часто или

даже чаще, чем мужчины. По Oettingen'y, половину семейных убийств приходится отнести на ее счет. Ничто

не дает поэтому права предполагать, что она, в силу своей прирожденной организации, отличается большим

уважением к чужой жизни; ей недостает только случая, ибо она менее замешана в борьбу за жизнь. Причины, которые толкают человека на кровавые преступления, действуют на женщину менее, чем на мужчину, потому

что она имеет преимущество находиться вне круга их влияния. Тем же объясняется и то явление, что женщина

менее подвержена смерти от несчастных случаев; на 100 таких смертей только 20 падает на женщин.

К тому же, если даже соединить в одну рубрику все виды предумышленного убийства, отцеубийства, дето-

убийства, отравления, все же процент, падающий на женщин, в общем останется еще очень высоким. Во

Франции из 100 подобных преступлений от 38 до 39 совершается женщинами; это число поднимается даже до

42, если причислить сюда выкидыши. В Германии это отношение доходит до 51%, в Австрии — до 52%.

Правда, при этом оставляются в стороне убийства неумышленные; но ведь убийство только тогда и является

настоящим убийством, когда оно совершается предумышленно. С другой стороны, убийства, специфические

для женщин —детоубийство, выкидыш,— убийства в семье по самой сущности своей труднее раскрываются.

Поэтому значительное их количество ускользает от суда, а следовательно, и от статистики. Допуская, с очень

большей вероятностью, что женщина пользуется той же снисходительностью при следствии, какая ей, несомненно, оказывается на суде, где она оправдывается гораздо чаще, чем мужчина, можно думать, что в

конце концов склонность к убийству не должна сильно разниться у обоих полов. Наоборот, известно, насколько велик иммунитет женщины по отношению к самоубийству.

Влияние возраста на то и другое явление не обнаруживает ни малейших различий. По Ферри, убийства, как

и самоубийства, учащаются с возрастом. Мор-селли высказывает противоположное мнение. Истина

заключается в том, что здесь нет ни прямого, ни обратного отношения. В то время как число самоубийств

возрастает правильно до самой старости, количество обоих видов предумышленного убийства достигает

своего апогея в зрелом возрасте, около 30—35 лет, и затем сокращается.

Остается влияние температуры. Соединяя все преступления против личности, мы получаем кривую, повидимому подтверждающую теорию итальянской школы. Она подымается до июня и правильно спускается

до декабря, так же как и кривая самоубийства. Но этот результат получается просто потому, что под эту

общую рубрику «преступления против личности» заносят также изнасилования и покушения против

общественной нравственности. Так как эти преступления достигают своего максимума в июне и гак как они

гораздо многочисленнее, чем покушения на жизнь, то они и придают кривой свою форму. Но они не обладают