Самоубийство

смертности и численное преобладание их во всех переписях умалишенных почти компенсируются. Между тем

в действительности наклонность к добровольной смерти у женщин не только не выше, но гораздо ниже, чем у

мужчин, и потому самоубийство по существу своему — чисто мужское явление. На одну лишающую себя

жизни женщину приходится в среднем 4 мужчин. У каждого пола есть своя вполне определенная наклонность

к самоубийству, которая есть величина постоянная для всех социальных классов. Но интенсивность этого

предрасположения отнюдь не варьирует параллельно вариациям психопатического фактора независимо от

того, исчисляют ли его влияние по количеству ежегодно вновь зарегистрированных случаев или по числу

людей, записанных в данный момент.

Данные показывают, что сумасшествие наблюдается чаще у евреев, чем у людей других

вероисповеданий; можно было бы на этом основании предполагать, что в тех же пропорциях находятся у них

все другие ненормальности нервной системы; но оказывается, что, наоборот, предрасположение к

самоубийству у евреев очень слабо. Мы увидим ниже, что еврейство — это как раз та религия, в рамках

которой склонность к самоубийству имеет наименьшую величину (кн. I, гл. II). Следовательно, в данном

случае процент самоубийств колеблется в обратном отношении к психопатическому состоянию и отнюдь не

является его продуктом. Конечно, основываясь только на этом факте, нельзя вывести заключения, что

мозговая и нервная болезнь могут служить предохранительным средством против самоубийства, но очевидно, эти болезни могут служить для него очень неточным определением, если процент самоубийства может упасть

в тот момент, когда они достигают наивысшей степени своего развития.

Если сравнивать только католиков и протестантов, то эта обратная пропорциональность не будет носить

общего характера, но все же она очень часто наблюдается. Предрасположение к сумасшествию у католиков

оказывается ниже, чем у протестантов, только в 4 случаях из 12, и то разница между ними очень незначи-

тельна. Первые везде без всякого исключения лишают себя жизни реже, чем вторые.

2) Предрасположение к самоубийству правильно увеличивается начиная от детского возраста вплоть до

глубокой старости. Если иногда оно понижается после 70 или 80 лет, то уменьшение это очень незначительно; в этот период жизни оно все-таки в два или в три раза сильнее, чем в период зрелости. Наоборот, в зрелом

возрасте случаи сумасшествия встречаются наиболее часто. Максимальная опасность заболевания наблюда-

ется около 30 лет, позднее она уменьшается, а к старости в большинстве случаев наблюдается в наиболее

слабой степени. Такой антагонизм был бы необъясним, если бы причины, заставляющие колебаться процент

самоубийств и вызывающие умственное расстройство, не были бы совершенно разнородного происхождения.

Если сравнить процент самоубийств в каждом возрасте не с относительной частотой новых случаев

сумасшествия на протяжении того же самого периода, а с той пропорцией, которую по отношению ко всему

населению образует наличный состав сумасшедших, то полное отсутствие параллелизма между этими двумя

явлениями будет не менее очевидно. По отношению к общей массе населения число умалишенных особенно

велико в возрасте 35 лет; пропорция остается той же вплоть до 60 лет и затем быстро уменьшается. Она

достигает minimuma тогда, когда процент самоубийств достигает maximuma, нельзя установить никакого пра-

вильного соотношения между колебаниями того и другого явления.

3) Если сравнить различные общества с двоякой точки зрения — сумасшествия и самоубийства, то точ-

но так же нельзя найти связи между колебаниями этих двух явлений. Правда, статистика умственного

расстройства сделана недостаточно точно, для того, чтобы все эти сравнения между народами обладали

бесспорной достоверностью, но тем не менее замечательно, что сведения, заимствуемые нами у двух

различных авторов, дают явно согласные результаты.

Итак, в странах, где всего меньше умалишенных, всего больше самоубийств; это особенно заметно в

Саксонии. К этому заключению уже раньше пришел доктор Leroy в своем прекрасном труде по вопросу о

самоубийстве в департаменте Seine-et-Marne. «Чаще всего,— говорит он,— в местности, где наблюдается

значительный процент душевных болезней, встречается такой же процент самоубийств, но оба этих процента

могут рассматриваться совершенно отдельно. Я даже склонен думать, что наряду с теми в достаточной мере

счастливыми странами, где нет ни душевных болезней, ни самоубийств, есть такие, где существуют только

душевные болезни. В других местностях можно наблюдать обратное исключение».

Правда, Морселли пришел к несколько другим результатам. Но это произошло потому, что он

смешал под общим названием душевнобольных сумасшедших в собственном смысле этого слова и