Самоучитель начинающего адвоката

По заявлению С. следователем Прокуратуры была назначена судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой у него были обнаружены телесные повреждения с давностью 3–7 суток на момент проведения экспертизы, а, как пояснил уже на суде судебно-медицинский эксперт, данный вывод о времени образования телесных повреждений носит вероятностный характер и при этом допускается образование телесных повреждений и более чем 7 суток до момента проведения экспертизы. То есть показания С. о пытках подтверждались, причем не только экспертом, но и протоколом административного задержания от 21 декабря 2004 года, составленного оперативным дежурным отдела милиции, согласно которому на момент задержания у С. телесных повреждений не обнаружено, а также справкой начальника ИВС о том, что при поступлении в ИВС 21 декабря 2004 года у С. имелись телесные повреждения.

Узнав подробности получения от С. признательных показаний, я направил жалобы на незаконные действия сотрудников милиции в адрес Генерального прокурора, Администрации Президента РФ, Уполномоченного по правам человека в РФ, депутатов Государственной Думы, губернатора, ну и, конечно же, в адрес местных прокуроров. Несмотря на то что к тому времени я уже несколько лет работал адвокатом, именно по делу С. я ощутил, насколько наивна была моя вера в справедливость. Практически из всех инстанций вместо мотивированных и решительных ответов я получал формальные отписки. Все мои жалобы руководством страны пересылались в местную прокуратуру, производящую расследование. Следователями той же прокуратуры трижды выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела: от 25 февраля 2005 года, 30 июня 2005 года, 23 сентября 2005 года – все, кроме последнего, были отменены как незаконные. При этом впервые по фактам, изложенным в жалобе, С. был опрошен лишь спустя шесть месяцев, когда заместителем Председателя Госдумы РФ В. В. Жириновским был направлен депутатский запрос в адрес Генерального прокурора РФ. После этого заместителем Прокурора Курской области было вынесено постановление от 14 июня 2005 года об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 25 февраля 2005 года, в котором указывалось на необходимость допроса всех сотрудников милиции, проводивших оперативно-розыскные мероприятия с участием С., а также лиц, задержанных совместно с С. и доставленных в отделение милиции. Но оно осталось неисполненным.

При ознакомлении с материалами уголовного дела я выявил многочисленные нарушения закона, указывающие на недопустимость собранных доказательств. Из-за недостаточности опыта я полагал тогда, что эти нарушения сыграют решающее значение в деле С., однако на практике процессуальные нарушения зачастую не принимаются во внимание.

Во-первых, явка с повинной, протокол осмотра и прослушивания фонограммы с негласной записью признания и показания о признании вины, записанные в протоколе задержания подозреваемого, были даны в отсутствие защитника, поэтому, согласно ст. 75 ч. 2 п. 1 УПК РФ, являлись недопустимыми доказательствами. По тем же причинам я оспаривал «искусственно» созданные доказательства – показания четырех сотрудников милиции, сотрудников прокуратуры, врача, свидетельствующих в суде о совершенном в их присутствии признании С. в отсутствие адвоката. При этом я ссылался на прецедент Верховного Суда РФ (Определение Кассационной палаты Верховного Суда РФ от 14.07.1999).

Во-вторых, согласно видеозаписи, проверки показаний на месте от 22 декабря 2004 года при проведении этого следственного действия С. не было разъяснено, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний. Следователь, как требует закон, не задавал вопроса С. о том, понятны ли ему его права и согласен ли он дать показания. Кроме того, из показаний свидетельницы Т. следует, что она принимала участие в качестве понятой при производстве данного следственного действия и наряду с другой понятой проходила в этот момент практику в Прокуратуре. Однако, согласно ст. 60 УПК РФ, понятым может выступать лишь лицо, не заинтересованное в результатах расследования по делу.

В-третьих, был нарушен порядок предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) следователю в виде негласной видеозаписи с признанием вины С. В материалах дела имелось отдельное поручение следователя от 17 марта 2006 года о направлении результатов ОРД и сопроводительная замначальника отделения милиции о направлении в адрес следователя видеозаписи беседы С. с оперативным работником, но отсутствовало постановление руководителя органа ОРД о предоставлении результатов ОРД следователю, которое требовалось выносить в соответствии с п. 10–15 Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд от 13 мая 1998 года.