Самозванка

– Хефа говорит, его не могут взломать даже сканеры дома, а значит, приспособление это довольно серьезное. – Он бросает на меня взгляд. – Он может доносить твоему отцу.

Я возвожу глаза к небу. Уж о шпионской технике мне известно намного больше, чем о романтике.

– Он совершенно пассивен. Иначе охранная система вашего дома засекла бы, когда он начал передавать сигнал. Но если от этого тебе станет легче. – Я снимаю с уха сирано и опускаю его в карман.

Кол и не знает, что этот аппарат все время нас подслушивает.

Некоторое время мы стоим в неловкой тишине.

– Чудесная была вечеринка, – произношу я.

Кол застенчиво улыбается.

– Хефа осталась довольна. На наше исчезновение никто не пожаловался.

Значит, Арибеллу полностью устраивает, что между мной и Колом что-то происходит. Точнее, устраивает то, что так считает весь остальной город.

Но что об этом думает сам Кол?

Я до сих пор ощущаю покалывание на коже после его поцелуя.

В голове всплывает голос Наи: «В руке огромное число нервных окончаний – это лучший способ повергнуть сильного противника».

Я знаю, как ломать пальцы. Но не как кого-то целовать.

– Сегодня утром мне написал Яндре, – произносит Кол. – Он переговорил со своим братом, сторонником мятежников, по поводу того слогана: «Она не придет нас спасти». Оказывается, она – это Тэлли Янгблад.

Мое тело охватывает легкая дрожь. Конечно же, у мятежников есть собственная святая.

– Но что означают эти слова?

– То и означают. Тэлли не вернется. Нам придется спасаться самостоятельно.

Тоже мне новость.

Я отворачиваюсь и обвожу взглядом крышу, отмечая форму здания относительно расположенных ниже этажей.

О составлении планов побега мне известно все.

Несколько деревьев во дворе устремились выше уровня крыши. Поэтому перебраться с них сюда будет нетрудно.

– Думаешь, нож уже зарядился? – спрашивает Кол.

– Еще рано. Ты уже так соскучился по охоте?

– Я соскучился по времени, когда меня не лишали вещей. – Он устремляет взгляд на горы вдали. – А в целом да. Мне нравится выживать в глуши, чувствовать связь с природой.

– Ты устанавливаешь связь с природой, поедая ее? – смеюсь я. – Надеюсь, на твоих друзей это не распространяется.

– Так вот кто мы?

Точно. Мы же пока союзники.

Кол смотрит на меня тем самым пристальным взглядом, за которым что-то кроется. Вот только что? Я никогда ни с кем раньше не дружила. В моей жизни был всего один друг – моя сестра-близнец.

– Если хочешь быть друзьями, то да.

– Отлично. – Он слегка кивает и отворачивается.

Похоже, я что-то сделала не так.

– Кстати говоря о поедании природы: нопали[16] очень вкусные. – Вновь переключившись на тон экскурсовода, он указывает на группу кактусов с плоскими, словно продолговатые тарелки, стеблями, усеянными красными цветами. – Они сегодня на обед.

– Выглядят не очень аппетитно. – Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до одного из кактусов, боясь уколоться. Так оно и происходит. – Ай! Почему здесь все с шипами?

– С колючками, – поправляет меня Кол. – Тоненькие отгоняют насекомых. А большие – млекопитающих вроде нас с тобой.

– Значит, кактусы всего боятся?

Кол многозначительно смотрит на меня.

– Обладая водой в пустыне, приходится защищаться.

Разумеется, он говорит сейчас о руинах. Металл необходим всем городам, как вода в пустыне.

– И какими же колючками обладает твоя семья? – интересуюсь я.

– Острыми. Сегодня утром я спросил у Хефы: что она будет делать, если твой отец не захочет покидать руины.

Я хмурюсь:

– Надеюсь, в этом случае она не решит бросить меня в темницу?

– Нет. Точного ответа она мне не дала. Но сказала, что у нас для твоего отца припасено несколько сюрпризов. Он не единственный, кто возрождает старое оружие.

– От этого только хуже.

– Для него.

Я отрицательно качаю головой:

– Когда что-то идет не по его плану, он наращивает силы. Когда кто-то ловит его на лжи, он врет еще больше. Когда кто-то сопротивляется, он ударяет сильнее.

Когда кто-то лишает его ребенка, он заводит новых двух.

– Мы не боимся его, – говорит Кол.

– Тогда зачем я нужна твоей матери в качестве заложницы?

– Чтобы спасти жизни. Мы не хотим войны. – Он вновь смотрит вдаль. – Даже если правящие семьи и не повторяют ошибок ржавников, все равно погибают солдаты. Удерживая тебя здесь, Хефа открывает твоему отцу иной путь. Переговоры вместо насилия.

Значит, Арибелла думает использовать моего отца.

– Она слегка меня побаивается, – говорю я.

– Très drôle[17]. Учитывая, кто твой отец.

– Je suppose[18], – отвечаю я, радуясь, что на сей раз сирано мне не нужен. На французском языке drôle [19] означает то же, что и на английском.

Кол считает меня смешной.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит он.

– Оно съедобное и колючее?

Юноша с улыбкой подводит меня к западному краю крыши, откуда видны горы.

– Самый лучший вид в городе.

Мне так не кажется. Сейчас мы смотрим на лабиринт узких улочек в старой части Виктории, где сосредоточена настоящая жизнь. Никаких парящих сказочных башен и ярких цветов.