Самозванка

Кол со вздохом опускает полевой бинокль.

– Вот поэтому, доктор, по вашим рецептам никто и не готовит. Они чересчур сложны.

– Так и есть, – соглашается Лейва. – Все только смотрят и восхищаются моим внешним видом.

Зура стаскивает с головы капюшон и недовольно косится в его сторону. Ей хочется быстрее завершить эту операцию. Чуть выше по склону нас ждут еще два чрезвычайника в костюмах-невидимках.

Поскольку силы викторианской армии сильно истощены, солдаты Кола согласились ему помочь. Однако в ходе операции мы подобрались к городу моего отца гораздо ближе, чем осмеливались подойти раньше, и теперь все заметно нервничают.

Прошлой ночью по дороге сюда наш аэромобиль подвергся обстрелу флешеттами со стороны затаившегося на земле подразделения. Они словно гром среди ясного неба градом обрушились на нас. К счастью, никто не пострадал, но случившееся еще раз напомнило нам: война несет смерть без предупреждений.

Я придвигаюсь к Колу.

– Ты впервые видишь Шрив?

Он опускает бинокль, не сводя с города глаз.

– Да. Внешне он выглядит не так зловеще, как я думал. Но вряд ли отсюда можно рассмотреть шпионскую пыль.

– Ее можно увидеть на рассвете. Она окрашивает весь горизонт в коричнево-красные тона. Как мертвые небеса последних войн ржавников.

По телу Кола пробегает дрожь.

– Интересно, закаты в Виктории тоже стали такими?

– Пока нет, – отвечаю я. – У нас еще есть время.

Он оборачивается ко мне.

– Наверное, странно оказаться так близко к дому.

Ответ приходит не сразу. Ведь это я предложила, чтобы этой операцией занялась наша группа – лишь бы воспользоваться возможностью вновь приблизиться к Шриву.

Нет, не к городу – к Рафи.

С каждым днем я все больше скучаю по ней. А теперь, когда мы так близко, становится еще больнее.

Моя сестра по-прежнему не выходит в свет. Ей бы проводить смотр войск или произносить речи в завоеванной Виктории. А она даже не пытается опровергнуть информацию об украденном ею аэромобиле смотрителей Паса.

Это значит, она не сотрудничает с нашим отцом. И за стенами этой башни между ними могла развернуться открытая вражда.

Кол до сих пор ждет моего ответа.

– По Шриву я не скучаю, – говорю я. – В город почти не выходила. Да и друзей у меня не было.

В порыве жалости он берет меня за руку. У него-то был настоящий дом, пусть тот теперь и разрушен до основания. Однако по-прежнему остается целый город, который он любит и который отвечает ему взаимностью.

Возможно, он потерял свою мать, но я родилась сиротой.

– Мне просто нужна моя сестра, – произношу я.

Как только Рафи будет спасена, отцовский город может сгореть дотла. Мне все равно.

За последние недели мы нанесли множество мощных ударов по Шриву. Они собирают металл в завоеванных руинах – мы нападаем на их грузовые судна. Они пытаются захватить Викторию – мы сбиваем их аэромобили из плазменных пушек. Все эти действия позволяют жителям вести борьбу со шпионской пылью: очищать от нее каждый дом наносредствами, разработанными учеными из нейтральных городов.

Безусловно, свергнуть моего отца таким образом нам не удастся. Зато мы порядочно ослабим его силы к тому дню, когда его собственная дочь провозгласит себя новым лидером Шрива.

Это будет моя последняя речь, сказанная от лица Рафи.

Лейва издает тихий возглас ликования:

– Есть!

Он отключает хэндскрин от солнечной панели и снова тянется к своему набору инструментов.

– Сколько времени займет сборка? – интересуется Кол. – Или с ней так же, как с рагу?

– Скорее как с вареным яйцом: работа дольше трех минут – для дураков. – Проговаривая эти слова, доктор Лейва быстро орудует инструментами, их металлический лязг сливается с шорохом ночного ветра.

Нам уже пора уходить, но секунды тянутся целую вечность. Просто мне хочется поскорее убраться отсюда. Только бы не видеть эту чернеющую вдали башню.

– Готово. – Доктор Лейва опускает солнечную батарею на траву, и та возвращается к своим сородичам. – К восходу солнца они все будут заражены.

Кол с мрачным удовлетворением провожает панель взглядом.

– Сэр, – подает голос Зура. – Будьте добры.

– Она хочет сказать, идем. – Я хватаю его за руку и тяну вверх по склону. Мы оставили наш аэромобиль на другой стороне холма. И как только солнце взойдет, нам уже не спрятаться из-за его поврежденной камуфляжной расцветки.

На вершине нас встречают два других чрезвычайника. В руках у них плазменные пушки, а на лицах серьезно-настороженное выражение, какое бывает у солдат Виктории всякий раз, когда в операции с ними участвует Кол.

– Жаль, нельзя остаться и посмотреть, – сетует доктор Лейва, пока мы загружаемся в аэромобиль. – Как Шрив наводняют солнечные панели и сеют хаос!

– Это война, доктор, – смеюсь я. – Ее надо брать хитростью, а не спектаклем.

– Война и есть спектакль.

Нынешний аэромобиль больше того, что мы потеряли в бою с прыгающими минами. Он вмещает шесть человек, оснащен прочной броней и мощным оружием, а также большим зарядом батарей – для наследника Виктории все только лучшее. Днище усеяно царапинами от вчерашних флешетт, но, к счастью, корпус не пробит.