Самозванка (дореволюционная орфография)

– Надо одть одну двушку, которую выписываютъ изъ клиники, съ ногъ до головы; у нея нтъ ршительно ничего. Вамъ, конечно, извстно все, что нужно; вотъ вы и соберите, а ростъ и фигура двушки врод вашихъ, чуть-чуть по худощаве она…

– Можно передлать потомъ, – замтила продавщица.

– Да, да… Черезъ нсколько дней она сама прідетъ къ вамъ…

____________________

Часу въ девятомъ вечера къ маленькому домику на Полянк подъзжалъ извозчикъ, въ пролетк котораго сидлъ Салатинъ съ очень хорошенькою двушкою въ свтло-срой фетровой шляпк, въ клтчатой шотландской накидк, поверхъ темно-синей юбки изъ шевіота, съ зонтикомъ въ рукахъ.

Сидвшій у воротъ дворникъ вскочилъ и подбжалъ помочь подъхавшимъ, взялъ картонъ изъ рукъ Салатина.

– Степанида Аркадьевна дома? – спросилъ Салатинъ.

– Дома-съ…

– He ложилась еще?

– Должно-быть, еще нтъ… Только что вотъ сидли тутъ за воротами съ Ивановной…

Салатинъ, подавъ руку Вр, вошелъ въ маленькій чистенькій дворикъ и поднялся по ступенькамъ крыльца въ сни домика.

Тутъ жила вдова приказчика, который служилъ еще отцу Николая Васильевича. Приказчикъ этотъ очень ловкій господинъ, умница и неутомимый работникъ, былъ всю жизнь страстнымъ игрокомъ и не оставилъ своей жен ни гроша. Старуха умерла-бы съ голоду; но Николай Васильевичъ разыскалъ ее, обласкалъ, подарилъ ей этотъ домикъ, купленный на аукціон, и выдавалъ старух пенсію.

Степанида Аркадьевна, богобоязненная, кроткая и милая старушка, жила въ свое удовольствіе, что называется, и благословляла Салатина.

Съ нею жила такая-же старушка, служанка, Ивановна, да дв свободныя комнатки въ дом отдавала она жильцамъ, покрывая этимъ доходомъ вс расходы по домику.

XVIII.

Кругленькая, маленькая старушка въ темномъ плать, съ косыночкой на голов, вошла въ прихожую со свчою въ рукахъ.

– Батюшки мои, Николай Васильевичъ! – воскликнула она, узнавъ Салатина и съ нкоторымъ изумленіемъ посмотрла на его спутницу. – Милости просимъ, батюшка, милости просимъ…

– Гостью къ вамъ привезъ, Степанида Аркадьевна!… – проговорилъ Салатинъ.

– Милости просимъ, милости просимъ…

Салатинъ помогъ Вр снять накидку, а старушка отворила дверь въ маленькое чистенькое „зальце“, съ цвтами на двухъ окнахъ, съ чистыми половиками на крашеномъ полу, съ блестящими иконами въ образниц…

– Пожалуйте, батюшка, пожалуйте! я лампочку сейчасъ зажгу… – засуетилась старушка. – Ивановна!… Э, старая, заснула тамъ что-ли?… Самоварчикъ ставь!…

На кругломъ стол передъ диваномъ была зажжена лампа и при свт ея Салатинъ впервые увидалъ Вру въ обновленномъ вид, увидалъ двушку, а не „мальчика“, какъ было до сихъ поръ. Въ Сокольникахъ, гд Вра переодлась, и на дорог Салатинъ совсмъ не разсмотрлъ ее, такъ какъ осенній вечеръ былъ очень теменъ.

Салатинъ залюбовался двушкою, глазъ не могъ оторвать отъ ея стройной, изящной фигуры, отъ ея нжнаго личика, которое пылало теперь румянцемъ отъ волненія, быть можетъ, отъ счастья.

Какъ не узналъ онъ при первомъ взгляд, что это двушка?!…

Онъ недоумвалъ, даже сердился на себя, а между тмъ это было очень понятно: мужской костюмъ скрадывалъ ростъ двушки, пиджакъ длалъ ея плечи боле широкими, маскируя округленность бюста и талію.

– Садитесь! – проговорилъ Салатинъ, подавая двушк стулъ и слъ самъ.

Старушка, извинившись, убжала хлопотать на счетъ чаю и слышно было, какъ она шепталась о чемъ-то въ сосдней комнат со служанкою, хлопала дверцами шкафа, гремла посудою.

– Вамъ тутъ будетъ хорошо! – говорилъ Салатинъ. – Это премилая, пресимпатичная старушка и очень скромная, не сплетница… Впрочемъ, вдь, вамъ недолго придется жить тутъ…

– Недолго?…

– Конечно…

Вра вздохнула.

– Можетъ быть начнутся тревоги, мука, – проговорила она.

– О, нтъ!… Зачмъ все мрачныя мысли?… Думайте не о гор и мукахъ, а о счастіи, о радости…

Онъ взялъ ее за руку, но въ это время вошла Степанида Аркадьевна съ подносомъ, на которомъ были яблоки, груши, пастила и мармеладъ.

– Покушайте-ка передъ чайкомъ-то! – сказала она. – Словно знала, что гости дорогіе будутъ и какъ разъ сегодня на Болото [12] ходила, да и купила вотъ яблоковъ и грушъ… Покушайте-ка…

Старушка все посматривала на Вру, очевидно, очень заинтересованная спутницею своего молодого благодтеля, но деликатно и съ большимъ тактомъ не разспрашивала, заботясь лишь объ угощеніи.

Она поставила подносъ на столъ и побжала, было, опять, но Салатинъ остановилъ ее.

– А вы не хлопочите, не безпокойтесь! – сказалъ онъ. – Присядьте-ка, дорогая… намъ поговорить надо…

Поговорить было о чемъ.

Какъ бы то ни было, а Вр придется нкоторое время пожить тутъ, а между тмъ документа у ней нтъ.

Это могло создать хлопоты, и затрудненія.

Собравшись обмануть мать, Анна Игнатьевна добыла при помощи выгнаннаго со службы полицейскаго чиновника подложный видъ, гд былъ вписанъ ея сынъ Василій, прижитый съ покойнымъ мужемъ мщаниномъ Байдаровымъ. У Анны Игнатьевны былъ документъ и на имя дочери, въ вид метрической выписки, гд Вра значилась такого-то года и такого-то числа крещенною, какъ незаконнорожденная дочь вдовы мщанина Байдарова, Матвевна по отечеству. Вра видала эту бумажку, знала ее, знала и тайну своего рожденія.