Самозванка. Кромешник

— Мессир Гуинхаррэн, — церемонно откликнулся Упырь, разглядывая изысканный цветочный орнамент, тончайшей серебристой вышивкой оплетавший обшлаги и ворот «лисьего» кафтанца. Вышивка имитировала побеги дикой розы, ломкие и угрожающие. Запутавшиеся в этом буреломе певчие пташки выглядели предостережением.

Эзрэль задумчиво пригладил собранную в аккуратный хвост копну цвета речного песка. Блёкло-рыжий, мешаясь с сединой, придавал ему ещё большее сходство со степной лисицей. Физиономия Советника неприятно осунулась и заострилась за время отсутствия Упыря, чему Адалин мог и позлорадствовать, кабы не происки здравомыслия. Выводы напрашивались самоочевидные.

— Донесения твои доставлены вестовым из Поста и переданы Её Величеству, — сообщил Советник с тонкой улыбкой непринуждённого коварства. — По обычаю, лично в руки. Наша добрая Королева в трепетном ожидании объяснений. Однако я тешил себя надеждой, высокородный мессир Адалин сочтёт возможным уделить немного своего бесценного времени смиренному слуге блистательной до… встречи.

От медовой сладости интонаций сводило скулы. Фладэрик непроницаемо улыбнулся в ответ, равнодушно встречая едкий прищур, привычно пригнул голову в знак почтительного внимания.

Слухи. Ядовитые, терпкие сплетни, липкими косами заплетавшие двор. Упырь поднаторел в сооружении соответствующих выгородок, направление тех сказок корректируя. Удивительно, что и Корсак попался. Хотя, без сомнения, не мог не заподозрить.

Донесения, в отличие от личной корреспонденции, проходили через Эзру и его помощников. О чём ретивый командирчик крепости, так некстати щегольнувший гражданским рвением, разумеется, не имел ни малейшего понятия. Вот и снабдил вестового дикими инструкциями. А тот, ничтоже сумняшеся, исполнил. Свитки Валтаровы, к худу или к добру, и впрямь проскользнули мимо загребущих ясновельможных лап.

— Мессир Гуинхаррэн удивляет меня своей скромностью, — заметил Адалин, тщательно выравнивая тон. — Юный командир Прихоти, неискушённый в тонкостях службы, превратно истолковал увиденное и отдал нарочному некорректный приказ. Если бы не плачевное состояние покорного слуги мессира Советника, сего недоразумения не случилось бы. Я помню свой долг и своё место. Простой гвардеец Стяга не смеет пренебречь порядком, — речь Фладэрик окончил кратким, выверенным поклоном.

Гристоф подпирал косяк за спиной и едва слышно фыркнул, впечатлённый фарсом. А вот Эзрэль повёл себя неожиданно. Улыбка стала вдвое саркастичнее. Прищур вампира вполне годился выколупывать драгоценности из желёз особо несговорчивых звероящеров.

— Простой гвардеец — нет, — пожал плечами Корсак. — Другое дело, ты. Я не настолько глуп, чтобы задирать монаршего… любимца. Без особой нужды. Так что, как понимаешь, положение отчаянное. Что именно было в тех свитках? Полагаю, вестовой гнал через Долину не из-за мадригала.

Упырь, чуть не поперхнувшись заготовленной распевкой, на мгновение прикрыл веки. И повторил по возможности равнодушно:

— Командир Прихоти не разобрался в ситуации. Ничего сверхсрочного, а более того, требующего передачи из рук в руки лично Её Величеству, в моих донесениях не было. О чём я, разумеется, сообщил бы столь пылкому дарованию, если бы находился в сознании.

— Тогда, тем паче, полагаю, мессир Адалин сочтёт возможным поделиться полученными сведениями, — Эзрэль со значением покивал, уж чересчур выразительно постучав себя по носу. — Возможно, ты слыхал от гарнизонных: Королева повелела Лучистым сложить оружие… — Фладэрик усилием воли удержался от ядовитого хмыканья: будто раньше они его поднимали. — Стяг будет расформирован. Разъезды уже отозваны. А теперь Её Величество собрало себе Совет, сдаётся мне, чтобы объявить о перемирии. — Упырь таки присвистнул в мрачном недоумении и хмуро поглядел на переставшего, наконец, скалиться Советника. — Повторяю вопрос: что было в свитках, Адалин?

— Возможно, причина неурядиц Ллокхэн, — медленно, будто через силу, сознался Фладэрик.

— Ага, — смекнул Корсак, продолжая катать перстень по костяшкам. — Успел пошептаться с Блодвэном? — Отпираться смысла Адалин не видел, потому и кивнул, скрипнув челюстями. — Отлично. Твои соображения? Я, знаешь ли, успел кое-что заподозрить.

Тесная клетушка — каменный мешок без окон, — пропахла холодом и можжевельником. Едкий хвойный аромат, вопреки посулам лекарей, раздражал и нагонял тоску. Фладэрик поморщился и сердито потёр загривок под спутанными волосами. Чужая туника и дублет ощутимо натирали.

— Миридик собирается с силами. Активно и целеустремлённо. Повсеместно ужесточаются порядки. За Белыми горами колдуны исподволь стравливают людей и навье. Разумеется, «вступаясь за беззащитных». На озёрной равнине всё ещё хуже. Хотя Озар процветает. Периферийные князьки, помощью Нортовых эмиссаров, утихомирились. Родня буйная, вечная царская оскомина, местами скончалась, местами — крепко призадумалась. В общем, не с чего монарху человечьему лютовать. Если б не подзуживания Лилии Ллакхара.