Самозванка в академии

Словно безумец он принялся взмахивать руками, подражать театральным пасам, преображая старую запыленную комнату. На глазах полуистлевший шелк, служивший обивкой стен, насыщался красками и восстанавливался, латая свои прорехи. Паркет светлел, комната наполнялась готической мебелью, немного вычурной, но мрачной. Лишь тело Бевиса было словно бельмо на глазу, напоминая, что они по-прежнему находятся среди развалин, а все это пышное убранство не более чем пыль в глаза.

— Это ты пытался убить меня, ты убил Верну! А может и не только ее… — Абби намекала на виконта в бессознательном состоянии, но Гровер расценил ее слова по-своему и гадко усмехнулся.

— Верну убил палач, будешь требовать и ему расплаты? А ведь парень просто выполнял свою работу, чтобы прокормить детей, — Ланфорд упивался моментом, возможностью играть чужими судьбами. — А тебя, грязное отродье, я и сейчас пытаюсь убить. Весьма успешно, не находишь? Я всегда знал: хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.

Уверенный в беспомощности своей жертвы, Гровер подкрадывался к ней ближе, вальяжно переступая с ноги на ногу. На его лице вдруг появилась мечтательная улыбка, и лишь глаза выдавали в нем недобрые намерения.

— А это забавно, — неожиданно расхохотался он, оперевшись руками о стену рядом с ее головой. — Скажи, отродье, неужели они не разглядели в тебе девчонку? Неужели никто не снял с тебя этот камзол? Не наказал за самоуправство? — Гровер плотоядно улыбнулся, облизав нижнюю губу, и показывая этим жестом свои истинные намерения.

— Отпусти меня, пожалуйста. Прошу тебя, оставь меня в покое, — взмолилась Аббигейль, чувствуя отвращение от каждого его прикосновения. Он гладил ее скулу пальцем, а ей казалось, что ее клеймят раскаленным железом.

— Я бы с радостью, — граф развел руками в показательном жесте. — Но боюсь, чертов старик не оставил мне выбора.

— Это ты его околдовал! Ты убил! Убил собственного отца! — Девушка едва не захлебнулась от затопивших ее догадок.

— Глупая ведьма, — фыркнул Гровер. — Мой отец жив-здоров, а старик Ланфорд поплатился за то, что стал на моем пути. Быстро откопал наследничка, едва почувствовал, что во мне нет родовой магии. Но мои родители постарались на славу.

Говоря это, граф не переставал шарить руками по ее фигуре, сжимая в руках талию или обрисовывая пальцами плоский живот и грудь, спрятанную под бандажом.

— Ну же, отродье, к чему бесполезная смерть? Мы ведь можем развлечься напоследок, — не отрывая взгляда от ее губ, прошептал мужчина. Сильные руки взялись за края камзола и дернули их в разные стороны, оглушив тишину треском ткани и звоном пуговиц, осыпавшихся на истлевший паркет.

Похоть, обуявшая его, лишила Гровера бдительности и он за это поплатился. Фаербол, возникший будто из ниоткуда, рассек зал и врезался в спину графа, заставив того выгнуться, но скорее от неожиданности, чем от боли. Он молниеносно повернулся и следующий огненный сгусток, летящий к нему, отвел рукой в сторону. Коренья, пробившиеся к нему из-под земли, засыхали и обращались в труху, едва достигнув цели. Камни и булыжники, норовившие оглушить, осыпались на графа каменной пылью, так и не задев.

— И это все, что вы можете, щенки? Хороши же у тебя защитнички, — съязвил Ланфорд, разглядывая новых свидетелей своего триумфа — двух студентов, неожиданно появившихся в дверях.

Взмахнув обеими руками, он сделал жест, будто хватает их за горло. И тут же оба, и Коулман и Кингсли, схватились за собственные шеи, хватая ртом воздух и оседая на пол. Ему и не надо было подходить к ним близко, воздушные потоки делали всю грязную работу за него — лишали двух ребят такого жизненно важного воздуха.

Не успел Гровер вкусить вкус своей победы, как последний витраж, оставшийся целым в этом доме, брызнул сотнями осколков, а черная тень метнулась к нему, увеличиваясь на глазах. Плети, вихри и сгустки магической природы отскакивали от шерсти зооморфа, не причиняя вреда. Магия направленная на сознание ничего не могла сделать существу, у которого таковых имелось в двойном объеме: человек и зверь уживались в одном теле. Став размером с большую дворовую собаку, царапая плесневелые доски когтями, зверь подбирался к графу, загоняя его словно мышь на охоте.

Потеряв преимущество в неожиданной схватке, Гровер стремился всеми силами уравнять свои шансы. Двое несмышленых мальчишек были самым простым и легким средством достижения задуманного. Вмиг Гровер переключил свое внимание на них, осыпая заклинаниями и магическими плетениями обоих. Алекс, действуя по одному наитию, успел уклониться, а вот Мэтью оказался менее сноровистым и одно из плетений попало в него. Зеленый шар с силой ударил его в грудь и по инерции Мэтью повалился назад. Алекс поспешил к нему на помощь, но спустя доли секунд она уже не требовалась — Коулман выпрямился сам. Вот только это был уже не совсем он…