Самый большой подонок

От него исходил явственный запах тлена, от которого кружилась и просто дурела голова, и я подумал, что не вынесу общения со странным ночным призраком, если оно слишком затянется.

– Это ты убил меня, – промолвил гост полувопросительно-полуутвердительно, одаривая меня долгим пытливым взглядом.

Тысячи маленьких иголочек вонзились в моё сердце, будто оно упало на битое стекло.

– Да, это сделал я, – чудом справившись с окостеневшим, как помёт динозавра на палеонтологическом раскопе, языком, выдавил я несколько связных слов. – Простите меня. – Слова-то получались связными, но смысл фраз в контексте происходящего выглядел до смешного нелепым. Вернее, смысла не было совсем.

Гост печально вздохнул.

– Бог простит, – тихонько протянул, почти пропел он.

На мгновение я почувствовал себя стоящим вниз головой. Кровь тяжело стучала в висках, а глаза странным образом различали каждую мельчайшую трещинку и песчинку, как если бы я разглядывал землю кладбища с расстояния не более десяти сантиметров.

Гост обвёл глазами ещё не остывшее поле битвы.

– Ты убил их… – снова не то спросил, не то упрекнул, не то констатировал он. – Не пожалел и не простил…

– Да, – еле слышно пролепетал я одними губами.

– У тебя сейчас вечер трудного дня, да? – Теперь вопрос госта прозвучал как никогда чётко.

Я совершенно смутился.

– Пожалуй. Видите ли, я попал в затруднительное положение.

Гост медленно смежил и с трудом разлепил веки.

– Ты будешь продолжать мстить им? – спросил он, чуть повернув голову, и заметил у него на шее след от веревочной петли.

– Да, с вашего позволения, – сказал я, ставя слова мягко и осторожно, – так ставит босые ноги ходящий по красным углям догорающего костра седой многоопытный колдун.

Едва заметная тень скорбной улыбки пробежала по плоскому лицу, выглядевшему безжизненной маской мима, намалёванной белой акварелью из дешёвого школьного наборчика.

– Я тоже хотел мстить, – тихо вымолвил он. – Знай: на одном из этапов Эстафеты я, как и ты, повесил ни в чём не повинного человека. – Гост повернулся к могилам. – Он лежит здесь.

Я с трудом сдержал возглас изумления. Одна могила была раскрыта, почва по всему кладбищу ходила ходуном, могильные холмики мелко дрожали, с легким шорохом осыпаясь, а идиотские устройства сигнализации о воскрешении мнимых покойников раскачивались как сосны в мрачном осеннем лесу или как выточенные из этих сосен мачты корабля, застигнутого жестоким ураганом. Не хватало только мелкого противного дождя. Я инстинктивно втянул голову в плечи и зябко поёжился.