Самый черный день

— Э-э-э! — Закричал я. Собрал остатки сил, резко оттолкнул бывшего начальника производства от себя и пополз к середине комнаты, но тут же натолкнулся на какую-то бесформенную груду, потом на вторую, на третью. Всего таких куч было пять

— Да стой ты! Чего творишь то?! — Заорал Сергей Борисович.

Но я ничего не ответил. Я полз дальше и, наконец, достигнув света, остановился и осмотрелся. Левый бок опалило огнем, но я не обратил на это внимания, потому что разглядел те бесформенные кучи, что встретились мне на пути. Это были трупы! Трупы с перерезанными глотками. Двое безопасников, Платонов и еще двое ребят с литейного цеха. Все мертвы!

— Нет… — дрожащим голосом сказал я. — Это вы чего творите? Это вы их… убили?!

— Что… Нет! Я не знаю, я пришел, а тут это и ты рядом лежишь. — Начал путано объяснять Сергей Борисович. — Я думал, ты тоже мертв, но потом увидел, что у тебя горло не перерезано, стал проверять пульс, а ты очнулся.

— А парни с литейного? Мы ведь только вчетвером сюда спустились.

— Ну да, вы долго не возвращались, они и пошли проверить, тоже не вернулись…

Я отполз чуть дальше, прислонился к сточной трубе. Голова болела как после крепкого удара, однако ни шишки, ни рассечения, ни крови на ней не было. А вот на левом боку, под распоротой рубахой, зиял порез. Хорошо, что не глубокий, даже кровь уже перестала течь.

— Так что я тут не причем. — Кряхтя сказал Сергей Борисович. Он поднялся с пола, прислонился к стене, оставаясь во мраке. — Однако у меня появились подозрения…

— Сергей Борисович, вы там? — От входа в канализационный коллектор донесся голос.

— Кто это? — Тихо спросил я, а в следующее мгновение почувствовал резкую боль в затылке. В глазах заплясали ярко-черные круги, свет в последний раз мигнул и потух, но только на миг. В следующую секунду я открыл глаза и обнаружил, что стою на четвереньках где-то посреди трубы коллектора.

— Сергей Борисович! — Вновь донесся голос.

Я затравлено осмотрелся в поисках укрытия. В нескольких метрах от меня перпендикулярно полу тянулась толстенная канализационная труба, а рядом с ней — множество более тонких. Собравшись с силами, превозмогая боль и дикую усталость, я встал с пола и поспешил спрятаться.

— Сергей Борисович! — Голос был совсем уж тихим и неуверенным. В следующее мгновение кричавший появился из-за поворота коллекторной трубы. Андрюха, бывший системный администратор… Всегда его не переваривал. Дотошный, занудный сноб. Даже сейчас все никак не может успокоиться, ходит тут, орет… Тихоня тихоней, да только, как известно, в тихом омуте черти водятся. Не удивлюсь, что этот надутый, надменный прыщ — убийца. Все они такие, эти системные администраторы, считают себя самыми умными и просвещенными.

Андрей медленно шел в мою сторону. Внезапно, из-за поворота появилась темная фигура и быстро направилась следом за парнем. Я хотел крикнуть, чтоб тот обернулся, но было уже поздно. Неизвестный в два шага догнал Андрея и отточенным движением вскрыл парню горло. Я зажмурился, силясь не закричать, открыл глаза, но рядом с трупом уже никого не было. Никого, кроме меня. Андрей лежал рядом, а его голова — на моих коленях. Кровь из распоротого горла хлестала прямо мне на штаны. Но это уже не важно. Штаны можно потом отстирать.

Я поднялся с пола, отправился обратно. В комнате, где находилась канализационная дробилка, было тихо. Сергей Борисович лежал посреди помещения, в круге свет. Естественно с распоротым горлом. Сглотнув вязкую горьковатую слюну, я вернулся обратно.

Выбравшись в коридор четвертого яруса, я увидел силуэт, скрывшийся в соседней комнате.

— Эй! — Кричу. — Кто это. Урод чертов, вылезай! Мне насрать, кто ты там. Вылезай. Хрен ты мне что сделаешь! Я тебя сам на куски порву, зубами тебе горло перегрызу.

Я медленно приближаюсь к комнате. Остановившись перед входом, на секунду замираю, а потом резко распахиваю дверь, за которой скрылся неизвестный.

— А ну…

Из помещения прямо на меня вывалился окровавленный труп. С распоротым горлом. Это был Костя, тот самый парень, что постоянно замерял радиацию в бункере.

— Ах ты тварь! — За спиной раздается яростный вопль, а следом и торопливый топот. — Отойди от него, мразь.

— Вадим Петрович, не надо, не трогайте его! — Где-то за спиной скулит Оля. Значит, Вадим Петрович все же выпустил ее из-под ареста.

Я бросаю труп и оборачиваюсь. Бывший начальник безопасности, словно разъяренный бык, мчится прямо на меня, а я, опешив, не могу даже шелохнуться. Однако в самое последнее мгновение выхожу из ступора и ныряю прямо под ноги обезумевшему мужчине. Тот спотыкается, падает. Я, вскочив с пола, что есть сил, бросаюсь бежать. Прямо по коридору, до конца, дальше налево и снова бесконечный коридор. Направо, к складу. Останавливаюсь, замираю, прислушиваюсь. Нет, топота за спиной не слышно, но… но вот осторожные шаги. Кто-то крадется следом. Или мне только так кажется. Точно, кажется, шаги стихли, пропали, будто их не было.