Самый долгий день нашей жизни (СИ)

Джон меланхолично развалился на диванчике и смотрел куда-то вдаль. Даль заканчивалась потолком трейлера с каким-то непонятным пятном. В голове вертелись всего две мысли — откуда взялось это самое пятно и сколько нужно рулонов обоев со смешными разноцветными машинками, чтобы обклеить детскую в новом доме. О том, что будет через эти несчастные полчаса, он даже не собирался задумываться.

«Пять. Пять рулонов по двенадцать метров хватит. Должно хватить. Веронику не подпущу, сам поклею…»

Роджер уже побегал чуть ли не по потолку и предпринял несколько попыток потыкать в кого-нибудь своими дурацкими палками (получилось только в его роуди Кристала), а теперь как-то подозрительно затих в уголке, размышляя, как родителей его однофамильца угораздило дать такое красивое имя такому стремному чуваку. Хотя чего уж там, роуди Фреда и Джона, которого все называли Рэтти, еще страшней.

Что касается Фредди, на него лучше было не смотреть вообще. Пятый раз он пытался подвести глаза карандашом, но руки постоянно тряслись. Он уже выгнал из трейлера всех посторонних, обозвав их «гребаными халявщиками» и запустив в кого-то стаканом с колой (скорее всего, в вездесущего Рэтти). Брайан не выдержал и посоветовал ему сбавить обороты.

Последними «куда подальше» отправились его «благоверный» Миннси и Пит Браун — очередной «человек Рида», который появился в их окружении сам собой, стоило им подписать контракт. Дэвид поначалу не собирался ехать на концерт, утверждая, что в этой толпе никакого удовольствия не получит. Но, видимо, услышав по радио, сколько людей собралось в Гайд-Парке (Фредди уже просветили, что это событие освещается в теле и радиоэфирах), примчался вместе с Брауном, чтобы после первым поздравить «своего триумфатора».

Пять минут назад в трейлер заглядывал сверкающий отбеленными зубами Джон Рид и с преувеличенной веселостью сказал, что «это точно будет круче, чем у «Rolling Stones». Вместо планируемых нескольких тысяч зрителей собралось, по самым осторожным оценкам, больше ста.

Пожелав удачи, Рид не забыл напомнить им: «Парни, нам отведен всего час. Уже приезжали из полиции. Говорят, что не планировали такого сборища и что, если…» Продолжать он не стал, догадавшись по напряженным лицам всех четверых, что прямо сейчас лучше заткнуться.

Время тянулось так, будто в него добавили глицерин. Казалось, они сидят тут уже лет пять. Брай по-прежнему лениво потягивал противную теплую газировку. Роджер забыл, что он Роджер, а Джон уже прикинул, во сколько обойдется ремонт всего дома.

Фредди думал об одном. Эта мысль занозой засела в голове. Долбила, как вода из подтекающего крана в железную раковину.

«Это конец! Сто тысяч…»

Да, он привык петь в больших залах, в огромных залах на три-четыре тысячи человек, но теперь… Возникало ощущение, что они угодили в собственноручно расставленный капкан. Этот концерт мог в одночасье положить конец всему, что он тщательно выстраивал годами. Ради чего жертвовал своим здоровьем, своими силами, своей гордостью. Опозориться на сто тысяч лондонцев означало раз и навсегда потерять доверие аудитории. Любой косяк — любой! — и они в жопе.

Дверь трейлера приоткрылась, и в проеме показалась вечно растрепанная голова Кристала.

— Эй, ребята, у вас пять минут. Мы и так задерживаемся. Будьте готовы, — выпалил тот и снова убежал в темноту.

— Парни… — Фредди неловко покашлял. Голос не слушался. Три пары глаз смотрели на него с выражением тихого ужаса.

Нечеловеческим усилием он заставил себя собраться.

— Сегодня будет наш лучший концерт. Лучший, блядь, концерт, который видел этот сраный парк! Все, кто приволок сюда свою задницу, поймут, что мы, мать вашу, настоящие КОРОЛЕВЫ! Вы слышите, парни? Зарубите себе на носу! Сейчас мы выйдем на сцену, и все эти тысячи лягут к нашим ногам, а «Rolling Stones» только и останется, что икать и плакать. Ты, Джон, лучший басист в нашей стране, в которой не заходит солнце. Ты, Родж, лучший барабанщик из всех живущих. А если еще вчера ты не был лучшим — сегодня, мать твою, станешь! Ты понял? Да, дорогой? Ты — лучший, что бы там ни шипели наши завистники. А ты, Брай… посмотри на меня. Сегодня ты улетишь нахуй к самым ярким звездам. Таким, что никакой космонавт не видел и не слышал. Все! Не ссать. Мы поставим этих гребаных зрителей на уши. Мы это сделаем! Неважно, сто тысяч или миллион. Они будут наши. Все до одного! И если Бог сегодня не пошел в какой-нибудь притон в Бомбее, он будет с нами! Будет сидеть на верхушке вон того дуба и подпевать. Понятно? Идем, парни! Раскачаем всех нахер!

Этот страстный монолог как будто подключил их к какой-то неведомой энергосети.

— Да не вопрос! — моментально среагировал Роджер. — Пошли уже, мне не терпится.

Брайан, встав со стула, сказал:

— С вами — к любым звездам. Погнали!

Джон… просто улыбнулся и пожал руку Фредди.

***

Разогрев уже закончил выступление. Свист, вопли, крики наполняли уходящее за горизонт поле перед сценой.

— Где эти чертовы «Queen»? Эй, выходите!

— Долго еще ждать! Давайте уже!

— Эй, чего выпендриваешься, Королева! Мы ждем! Давай!