Самый сексуальный вампир

– Вы Эбигейл Такер, не так ли? – он подошел ближе. – Почему вы скрываетесь от камер?

– Я не хочу, чтобы... – она дважды взглянула в зеркало на стене. Она отражалась, а он – нет! Задыхаясь, она оглянулась на него, но он отошел в сторону. Очень быстро.

Неужели ей это привиделось? Все произошло так быстро. Она посмотрела на зеркало, мельком отметив собственное бледное и потрясенное выражение. Мэдисон тоже отражалась. И ее охранник, Джош, который только что вернулся с собачьей сумкой. Они были слишком заняты, запихивая Долли в сумку, чтобы заметить что-то неладное.

Она бросила нервный взгляд на мистера Холстейна. Он нахмурился, его губы сжались от досады. Он сердито поправил галстук.

– Вы могли бы воспользоваться зеркалом, чтобы поправить галстук, – тихо предложила она.

Он крепко сжал кулаки, потом разжал.

Она поняла, что он нервничает. Он не хотел, чтобы его... обнаружили.

У нее перехватило дыхание. Его пристальный взгляд сразу же сосредоточился на ней, зеленый цвет его глаз стал более интенсивным.

Восьмая сверхзвуковая скорость. Ее сердце грохотало в ушах. Неужели это правда? Нет. Она была ученым, и все годы учебы звучали в ее голове, крича "нет"! Она не могла с этим смириться.

– Я не верю, – прошептала она.

Он молчал, теребя запонки.

Она встала перед ним.

– Можете расслабиться, мистер Холстейн. Я не собираюсь обвинять вас в чем-то, что невозможно с научной точки зрения.

Он посмотрел на нее, вскинув бровь.

– А что возможно с научной точки зрения, мисс Такер?

– Факты. То, что я могу наблюдать или измерять.

– А как насчет неосязаемого? Вы верите в чувства? Гнев, страх, любовь?

– Ну, конечно. На самом деле любовь – это наука, – она засунула сжатые кулаки в карманы халата. – Обычно все начинается с физического влечения, которое запускает химическую реакцию, высвобождающую дофамин в кровь.

– Так вот почему у вас так колотится сердце?

Ее сердце дрогнуло. Девятая сверхзвуковая скорость.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Пульс у меня совершенно нормальный.

Его губы медленно изогнулись в улыбке.

– Скажите мне, Эбигейл. Почему такая красивая женщина, как вы, прячется в тени?

Она замерла. Если он пытался сбить ее с толку, то ему это определенно удавалось.

Он двинулся к ней.

– Вас зовут Эбби? Или Гейл?

– Я... – господи, она едва могла вспомнить свое имя, когда он был так близко. Она вздернула подбородок. – А вас Грег? Или Гори тебе больше подходит?

Его рот дернулся.

– Я кажусь тебе кровожадным? [прим. игра слов: Gori сокращенно от Gregori, gory – с англ. "кровожадный"] – он наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке. – Так вот почему у вас колотится сердце? Вы думаете, я устрашающий?

Неужели он действительно слышит биение ее сердца? Она с трудом сглотнула.

– Я не боюсь.

Он отодвинулся, его улыбка исчезла.

– Может, и стоит.

Ее кожа покрылась мурашками.

– Кто вы такой? Что вам надо?

Его глаза сузились, сверкая зеленым блеском.

– Я не так уж сильно отличаюсь от вас. Я хочу, чтобы меня оставили в покое и оставили жить в тени.

Дрожь пробежала по ее спине. Десятая сверхзвуковая скорость. Неужели он только что признался, что является нежитью?

Нет! Она отказывалась в это верить.

Дверь в Овальный кабинет открылась, и раздался голос:

– Мистер Холстейн, президент готов вас принять.

Грегори склонил голову.

– Эбигейл, – он повернулся и зашагал к Овальному кабинету.

Она смотрела ему вслед, ее сердце все еще колотилось, а в голове эхом отдавалось то, как он мягко произнес ее имя.

– Эбби? – Мэдисон подошла ближе. – Что произошло? Он пытался закадрить тебя?

– Нет, – она посмотрела на закрытую дверь.

– Ты уверена? – прошептала Мэдисон. – По-моему, выглядишь очень напряженной.

Эбигейл сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Как Долли?

– Все еще спит. Это самое странное.

– Да, это так, – Эбигейл не могла избавиться от ощущения, что каким-то образом мистер Холстейн вызвал сон Долли. С ее научной подготовкой, она, естественно, не принимала во внимание существование вампиров, но даже она должна была признать, что косвенные доказательства накапливаются. Никакого отражения в зеркале, возможная психическая сила, обостренные чувства, бледная кожа, острые клыки и что-то необычное в его глазах. А еще была его аура силы и таинственности.

– Я никогда не думала, что скажу это, но, возможно, ты права.

– Правда? – усмехнулась Мэдисон, затем смутилась. – В чем?

– Тайная встреча отца с Нежитью, – Эбигейл взглянула на Овальный кабинет. – Мистер Холстейн...

– Ты действительно думаешь, что он вампир?

– Я не совсем уверена, что вампиры существуют. Мне придется изучить это глубже.

Изучить глубже его.

Мэдисон улыбнулась и схватила Эбигейл за руку.

– Чем могу помочь? Я люблю вампиров!

Эбигейл поморщилась.

– Не говори так! Мне все равно, даже если мистер Холстейн – самый красивый и обаятельный мужчина на земле. Если он вампир, то любить его было бы верхом безумия.

Мэдисон закатила глаза.

– Остынь, Эбби, – она откинула волосы назад. – Я не думаю, что он такой уж красивый и очаровательный.

– Ты с ума сошла? – Эбигейл прикусила губу. Черт. Грегори Холстейну лучше быть человеком.

Глава 7