Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Именно потому.. он просто повернулся на бок, так и не отпустив мальчика.

- А вот так – вполне.

Главное сейчас сохранить серьезное выражение лица. Вот.

Накидка все же оказалась не настолько безразмерной, чтобы погрести под собой целого демона (эх, сюда бы графский пододеяльник.. хотя, он холодный). Ногам стало как-то вот.. холоднее.

Ну зато графа уместил вполне. Вот.

Так.. там, кажется, был вопрос…

Смех был.

И был..

И вот даже еще чуть-чуть был.

- Разумеется, нет, граф. Я не издевался… – смешок.. так, ну все, он же серьезен..

Стоило на том и закончить ответ – надо же ребенку над чем-то думать..

Но он добрый! Да. И не издевается.

- Я решил, что Вы сами с тем справитесь лучше. Надеюсь, это было не слишком жестоко?

Сочувствие в тоне удалось..

А теперь – самое время спать, да..

Он только подождет, пока уснет кое-кто…

Сиэль

Не слишком. Он заметил. На протяжении нескольких долгих лет уже замечает. Все верно.

Скромный, добрый, наивный демон.

И как это он только раньше не понимал?

Ну, лучше поздно, чем никогда.

Так, а что там с руками? Надо же. Какой понятливый и..

Стоп.

Сто-ооп-стоп-стоп.

- Это по-твоему, называется, убрать?

Произнесено оно было не очень громко, в связи с.. удивлением.

Зачем он это вообще делает и.. почему бы более четко не сформулировать запрет?

Более четко?

Да что непонятного в такой простой фразе как «убрать»?

Прочь, вон, в сторону, за пределы покрывала. Как? А это уже не его проблемы.

А можно и самому выйти. То есть.. Демону. Не замерзнет. Ничего страшного.

Вот только делиться этими чудными соображениями мальчик, снова же, не стал.

Нужно что-то менять в этой ситуации..

Погоду, да.

Зря он, в общем, про перчатки. Да и.. граф понятливый. Ему долгой демонстрации не нужно.

Что? Отпускают?

Свобода.

Радость.

Уходим! А то здесь слишком как-то.. удобно. И вот это уже как раз таки –слишком.

Порыв вперед был столь незначительным, что его и заметить было нельзя, сопротивление на воздействие чужих рук Сиэль оказал почти в тот же момент, как откинулся край теплого и уже почти нагретого покрова.

- Может, лучше ты?

Так, главное теперь – снова – не потерять лица. А то какое-то непостоянство получается сплошное. То хочу, то не хочу.

Слишком резкая смена температуры окончательно расставила приоритеты. Он хотел уйти? Да ну что вы. Ни в жизнь. Нет. Никуда из-под этого теплого, живого..кхм..никуда из-под накидки, то есть.

- Я эгоист?

Удивление.

Ах, он снова издевается.. понятно.

- Знаешь, Себастьян, то, что я долгое время понукал тобой, как мне вздумается, еще не значит, что я эгоист. Мне просто однажды.. повезло.

Намек в голосе был явным, касательно везения.

- А вот тебе не очень.. Да и что ты там отморозить-то бы успел? Ноги? Больное место? Припоминаю..

Он нарывается. Точно. Хотя, то, наверное, защитная реакция.

Ну вот ведь вроде договорились уже все, что он спит. Не надо мешать пустыми разговорами и..

- Да, мне удобно.

Да конечно ему не удобно, черт возьми. Как ему может быть удобно в таком положении?

Тише..тише.

Интересоваться о чужом удобстве?

-Я же эгоист.

Вот и весь ответ.

Странно.. это он уже засыпает и его так качает или..

- Мы падаем, кажется..

А вот это.. это.. как оригинально они упали. Шевелиться мальчик даже и не думал. Просто замер, выдыхая через раз.

Может, так демон поверит, что графа тут вообще нет?

- Если ты мстишь мне за все те человеческие, неуместные проявления чуткости и поддержки, то я уже усвоил урок. Я больше не буду. Честно.

Доверительный такой голос, немного в чем-то даже раскаивающийся.

Ну он же правда просто издевается.

Мог бы сразу сказать, как им будет удобнее лечь и.. все. На этом – все. И ничего бы тогда не было такого.. ненормального.

А это именно ненормально.

На смещение вбок мальчик отреагировал уже спокойнее.

Спать спиной к демону?

Практически впритык к демону.

Он ведь и без того жил по подобной системе. Вот разве что спал адекватно. Один. В кровати. В тепле. Без демона.

Без демона, который мог бы с легкостью поместиться в его одеяле.

Кхм..не смешно.

Кажется, приоритеты расставлены. Привычный уклад. Привычный Себастьян. Привычный..

Он не заснет.

Да еще с такими комментариями. Жестоко? Ну о чем речь. Это было настолько забавно, что он даже уже и не помнит о том.

- Я как-то ненавязчиво обронил, что ты свет.. знаешь..

Голос стал эдак на пару тонов задумчивее и тише.

- Я, кажется..хоть это и не в моих правилах..и обычно я никогда так не поступаю, но ситуация меня просто таки вынуждает сказать тебе, что я.. забираю свои слова назад.

Тихо-то оно было тихо, но слегка звеняще. Голос просто что-то вибрировал.

Чертов холод.

- Ты не свет.

Как оно.. неудобно.. тепло.. неудобно.. тепло..удобно.

Не удобно и..

Долгий вздох.

Трагичная пауза.

- Ты, Себастьян, тьма.

Прозвучало это поставленным и патетичным голосом человека, что обречен на казнь.

Легкая заминка.

Он что, думает, так действительно кто-то заснет?

- Тьма, из которой я никак не могу выбраться.

Это звучало уже не столь серьезно, учитывая чужие действия..

Просто граф попытался развернуться и скинуть с себя оковы чужих рук, при этом нырнув под одеяло и.. да, нагло цапнув демона за пальцы, начал активную перетранспортировку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары