Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Градус ехидства демонического вот понижаться явно не планирует. Скорее – строго наоборот. Просто таки в геометрической прогрессии с графскими комментариями.

Да, он знает.

Еще как знает.

А вот сам виноват. Не надо было так с демоном.

Что-что? Хочет..

Разумеется, хотите.

И, разумеется, он знает о том.

И третья причина, разумеется, есть.

Вот примерно в том порядке он на графские вопросы и отвечал.

Взглядом.

Немым ехидным взглядом.

А вот.. а.. аа..

Стоп.

Стоп-стоп-стоп. Остановите землю – демону надо выйти.

Это вот еще что за..

Взгляд почти против воли постепенно становился.. не удивленным даже, нет.

Это просто крах во взгляде.

Ласковый такой крах.

Вот ведь.. засранец. Научил на свою голову ребенка.

- Я считаю, что.. – долгая пауза, переосмысление, попытка вспомнить о чем начал говорить, -.. что.. я.. хотел сказать..

Так, ясно, лучше бы ничего не говорил. Понятнее.. скорее всего стало. Графу.

Понятнее, что у демона крах.

- Я так теряю нить. – опять же, остановка была такая словно предложение уже закончено, но, – Рассуждения.

Долгий выдох.. Еще один долгий выдох.

Не помогло.

А если задержать дыхание?

Тоже не помогло.

Черти инквизиторские, ну кто ж знал, что на него вот таким вот образом влияет ласка графская!?

Да он издевается! Ну, посмотреть достаточно только на эту невинную морду лица – и сразу все ясно! Ррррр.

Это не его граф. Подбросили. Подменили.

Надо срочно сваливать и искать настоящего.. и.. ии... и.

Сейчас только вот этот его отпустит – и он тут же, вот сразу, в сей же момент и ... и... что-то он стал повторяться и.. и..

Что, он вкусный?

- Я зн..- fatal system error на лицо.

Засранец.

Надо как-то уже это дело прекращать. А то столько крахов на одного демона да еще и за один раз – многовато. Так и останется с этим выражением лица потом на всю жизнь.

Выдох. Прямо таки всплеск ехидства во взгляде. Упрямого такого ехидства, да.

А следом Себастьян ухватил графа, перекатываясь на спину и не отпуская пока что чужих запястий.

- Мне просто вспомнилось.. Вы ведь мне угрожали в тот раз, граф.

Задумчивый прищур.

- Не мог оставить без внимания. Как не мог и не дать Вам шанса выполнить свое обещание необдуманное. И крайне неосторожное. И возможно.. последнее. – почему-то по мере вот этого звучания, все более вкрадчиво-радостным и понижающимся тоном, во взгляде просыпалось все большее ехидство, – В общем – я весь к Вашим услугам.

Пауза.

- Мне будет Вас не хватать..

А оно весьма сочувственно прозвучало. И в то же время.. поддевкой.

Ну да. Он – издевается.

Проблеск неожиданного озарения во взгляде.

- Впрочем, я все понимаю. Вы – устали. Все же, неокрепший человеческий организм не приспособлен для подобных нагрузок.

Да. Да, он в край издевается, оставляя мальчику крайне сомнительный выбор. Вроде как подталкивая на.. авантюру и тут же от той предупреждая. И заодно подтрунивая, чтобы все же от авантюры граф не отказался.

А вот этот издевательски-понимающий заговорщический взгляд...

- Я могу дать Вам немного того зелья.. Не отвечайте. Просто кивните – я все пойму.

Сиэль

Что это было?

Серьезно?

Нет, правда?

Это и правда серьезно? Реально? Возможно?

Вот ведь….нецензурное слово, а?

Да ведь надо не упускать возможность! Он справится. И не даст случится уже собственному краху, нет-нет, ни в коем случае.

Усилить активность кусачую. И ласковую. Очень.

Чуть ли не урча от все того же удовольствия.

И…

Ну кто бы сомневался? Демон и есть демон. Демонический такой демон.

И очень принципиальный и…злопамятный. Почему злопамятный? О, так то просто вот он уже слова слышит и видит этот чудный взгляд.

А вот то тихой словцо, что мальчик постарался скомкать, явно из лексикона демона было.

Запомнил, да. У него память тоже хорошая. Вот ведь. Не получится отнекиваться, иначе не логично.

Не-а, не прокатит, темный. Не выйдет. Совсем никак. Он готов к поддевкам. И он это стоически переживет. А пока просто поближе прижмется, внимательно слушая и изредка шевеля руками, ну, может, отпустят уже, нет?

И смотреть будет смешливо. Благо, что не кивая, ибо учитывая последний комментарий.

Че-еего? Ему? Зелья? Ах ты…провокатор. Ну ведь знаешь же, что не этого не сделает.

Выдох был…почему-то радостным.

Но кивка все одно не последовало.

- Ты закончил?

А вот в голосе практически нетерпение проявилось. Такое, графское. Серьезное. И вот он даже ничуть не шутит.

- Отлично. Ты ведь весь в моем распоряжении. И к услугам. Что, в общем-то, и без того всегда так и было, но спасибо за такой взгляд на знакомый угол.

Теплая, но смутно такая знакомая чужая…улыбка, да.

Последователь кружка «жалохмылов».

О-оо, голова, не надо самодеятельности.

- А теперь, пожалуйса, Себастьян…отпусти мои руки. Иначе твое предложение будет несерьезным.

Прищурившись, Сиэль совсем немного поерзал, но то чтобы подтянуться к лицу демона.

- А, между тем, я немного расстроился. Этим вот предложением. Неужели ты думаешь, что все настолько плохо?

Фраза, точнее, ее незавершенность почти что повисла в воздухе.

- Я же уже говорил, что хочу. Не пе-ре-жи-вай.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары