Читаем Самый темный час (СИ) полностью

А вообще-то нет, не смешно. Интересно. И.. как факт действия, как осознание и принятие этого процесса действия – ему нравится.

И все же оторваться можно. На секунду.

- У тебя СЕРЬЕЗНАЯ конкуренция.

Да. Он просто вдруг оценил с нового ракурса все. Прямо открытие за открытием.

Ну и как он живое существо будет, эм, хм, есть?

Да запросто.

И правда, запросто.

А все начиналось с малого..и почти невинно. Ну да. Он просто вены изучал.

Пока не добрался до уздечки, остановившись на пару долгих секунд, изучая и ее, и дальше – к самому основанию.

И все, разумеется, непомерно ласково. Без укусов даже. Хм.

Клацанье зубов было громким. Но каким-то удивительным образом тоже мягким.

Да, он так умеет.

А вообще, как показывает его жизнь, которая его ничему-то не учит, то язык – длинный. В его случае порой непомерно. Так что не о чем переживать.

Тут не за длину языка переживать нужно.

Тут…да вообще переживать не надо.

Голова пройдет – значит, и остальное, верно?

Теория нуждается в подтверждении. Срочно.

Между тем как ладонь давно уже не держит – просто медленно и лишь с легким нажимом скользит по коже, позволяя пальцам периодически соскальзывать чуть ниже основания самой плоти.

А вот в движениях языка мягкость немного пропала. Он граф. И если он что-то взялся делать, то сделает хорошо. Звучит правда немного странно. Но ничуть не пошло.

И скромничать уж тут явно некому. Может когда-нибудь потом он этим озадачится.

Э, нет, тут ты не достанешь. Здесь узковато. Разве что самым кончиком и очень осторожно, медленно вбирая в себя свой неожиданный «ужин».

И еще чуть больше. Хм..кажется, дальше не выходит?

О, да нет, та заминка скорее была задумчивой, а последующая резкость – почти внезапной.

А вверх снова медленно, отпуская плоть, вновь отправляясь на «осмотр» местности, уступая положение пальцев языку.

Себастьян

Ух, какие серьезности пошли..

И вот тут уже даже не смешно.

Да.

Да почти страшно – там вон зубами как клацают.

Нет, все же смешливый выдох прорвался.

А между тем – графу там активно пытаются помогать.. или советовать? В любом случае, вот те волнообразные движения – как минимум выражение довольства.

И постепенно к Себастьяну возвращается прежний вид, словно вот мрак втянулся в кожу, дожидаясь нового момента, а в глазах разгорается демонический алый проблеск.

Ну так – плотские удовольствия – это по демонической части.

Как интересно на него влияет близость.

Он вот за последние полчаса сделал больше открытий о собственной природе и структурировал десяток мыслей, обнаружив почти готовые ответы на незаданные вопросы, чем за последние века.

Отвлекся..

Нет, не то чтобы отвлекся, но.. размышлять что-то вот стало проблемно.

Ладонь между тем вполне себе уверенно нашла графскую макушку, ложась на ту, слегка зарываясь пальцами в пряди волос. Почти неощутимо, но иногда ненавязчиво напрягаясь.

Посильную помощь оказывать если что.

Ну ради того чтобы донести эту мысль до мальчика – он даже приподнимется.. нижней частью. Мм.. Смешно немного получилось.

А взгляд столь ехидный.. да всегда ведь такой. Что поделать.

Сиэль

Ну тут кое-кто почти хамелеон. Ни разу не видел, а теперь вот, что говорится, воочию.

Сколько талантов пропало у дворецкого, ну надо же.

Впрочем, это все та же смешливость маячит где-то на задворках. А сам он не отвлекается ни в коей мере, разумеется.

А вот рука…

Нет, он не стал смотреть на этого наглого демона. Он и так чувствует взгляд.

Но..хм..

Он ведь не говорить собирается, значит, это не пренебрежение вежливостью.

Просто мурчать. Даже вышло – просто немного пришлось разжать губы, но все одно касаясь, так что…

Смешок тоже вот отчего-то не сдержался.

Ну надо же. Помогать пришел. Какой заботливый.

Вот с этой последней мыслью граф и перестал особо осторожничать, сжимая головку члена настолько ощутимо, насколько постарался – резко обрушиваясь вниз и почти без задержки поднимаясь вверх.

А то, что немного зубами проехался, так то исключительно для контраста.

И снова та же процедура. И снова зубы, чьи несуществующие следы мальчик «замел» языком.

Проще говоря – приноровился.

Да и лучше он вот сам, чем рука…помощи неоценимой.

У него свои есть. И они вот тоже не бездействуют.

Оторваться, сумев даже чуть отстраниться, но лишь на пару секунд, чтобы снова возобновить деятельность активную.

Ускоряя частоту движений.

Вот что значит – свое. Так ведь и съесть недолго. Кажется, именно это мальчик и собирался сделать, принимая плоть в себя глубже. Но именно в эти моменты чуть замедляясь.

Себастьян

Кажется, помощь не требуется? Ну он все равно руку оставит тут. Для моральной поддержки и все такое.

И никакого тебе краха. Вот словно так и должно быть.

Хм.. Пожалуй, этой мыслью с графом можно не делиться. Пока что. Все же там.. зубы есть.

К слову, говорить, что у члена они тоже есть, наверное и подавно не стоит?

О, ересь, давай не сейчас, мм?

Это все от того что сосредотачиваться сложно. Вот и витают в голове отголоски каких-то мыслей неадекватных.

На мальчика демон смотрел почти пристально. Нет, то не помощь и даже не издевка. Ему нравится. В этом что-то есть.

Куда больше чем факт происходящего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары