Самый темный день (ЛП)

  За современными гостиничными комплексами и небоскребами лежал старый город Зона Колониал. Он шел по узким улочкам, чуть шире его плеч, мимо ярко раскрашенных дверей и под окнами, защищенными коваными решетками. Он шел мимо зданий, разрушенных ураганами, землетрясениями или неумолимой деградацией времени.

  Он нес сумку и путеводитель, чтобы выглядеть как турист. Он сломал корешок путеводителя в нескольких местах и несколько раз швырнул его в стену своего гостиничного номера, чтобы придать ему поношенный вид.

  Его испанский был хорошим, но он не был знаком с африканским влиянием местного диалекта и не понимал некоторых словарных запасов, а иногда испытывал трудности с другой грамматикой и синтаксисом. Задавать вопросы о Жан-Клоде Марте оказалось проблематично.

  На улицах толпились доминиканцы, пуэрториканцы и гаитяне, а также много мигрантов и туристов. Он видел местных жителей в бейсбольных футболках и кепках с логотипами доминиканских и американских команд. Янки, казалось, были самыми популярными.

  Продавцы сигар и сигарет были почти так же распространены, как сувенирные магазины и сувенирные лавки. Казалось, никто не знал Жан-Клода Марте, несмотря на щедрое расходование средств. У Виктора был запас доминиканских песо, а также значительная сумма в долларах США.

  Он оказался на площади, заполненной местными жителями, туристами и голубями. Сигарный дым ароматизировал воздух. Виктор уселся на перевернутый пластиковый ящик в тени красного дерева, чтобы мальчик десяти-одиннадцати лет почистил свою обувь. Они не нуждались во внимании, но мальчик вспотел, оттирая и вытирая их, пока они не стали выглядеть как новые. Мальчик был без рубашки, и Виктор мог видеть каждый его позвонок, как вершины горного хребта.

  Пока он работал, Виктор осматривал местность в поисках признаков наблюдателей. Мужчина в зеркальных солнцезащитных очках стоял рядом с бронзовой статуей Христофора Колумба и пил из пластиковой бутылки сок сахарного тростника. Через минуту мужчина снова закрутил крышку на бутылке и ушел.

  Когда мальчик закончил, он загремел оловянной чашкой с монетами песо. Виктор бросил несколько монет, а затем сложенную стодолларовую купюру, когда мальчик не смотрел.

  Каменные дома окружали площадь. Арочные проходы вели в нескольких направлениях. К югу лежал двойной арочный вход в Собор Санта-Мария-ла-Менор. Он вышел из жары и вошел внутрь. Внутри было несколько туристов и местных жителей. Он любовался витражами, пока ждал, кто войдет за ним.

  Никто этого не сделал.

  Он вел встречное наблюдение, пока бродил по магазинам и бутикам, как и любой турист, останавливаясь при случае, чтобы просмотреть товары как часть прикрытия. Были распространены украшения из янтаря или камней ларимара.

  Он прошел мимо открытых кафе, где туристы потягивали фруктовые соки и коктейли. В старом городе было много площадей, на которых гордо и элегантно возвышались многовековые колониальные здания, что давало ему повод слоняться с видимым восхищением, выискивая наблюдателей или тени.

  К нему подошел худощавый доминиканец в джинсовых шортах и желтой футболке, назвавшийся официальным гидом. У мужчины были босые ноги и широкая улыбка. Его волосы были зачесаны назад с широкого лба. Борода была короткой, но не подстриженной, с редким и рваным ростом до скул. Маленькие глазки смотрели на Виктора из-под густых и диких бровей. Нос был длинным и искривленным из-за травмы или неудачных генов. Его шея была покрыта мускулами, но плечи были узкими. Он был здоров и силен, но только благодаря тяжелой работе. Природа сделала его слабым, но тяжелая работа и трудности преодолели этот недостаток.

  У него было так близко к нулю жировые отложения, что любой, кто не умер от голода, мог надеяться достичь. Его предплечья представляли собой лабиринт выступающих артерий и вен, которые стали более заметными из-за стука бегущей крови. Его маленькие руки были загорелыми и грубыми, с обкусанными и вырванными ногтями.

  Он не был проводником. Он был мошенником, обманывавшим туристов. Он идеально подходил для нужд Виктора.

  'Какое у тебя имя?' — спросил Виктор.

  «Я великий Сильвестр». Он ухмыльнулся. — Можешь звать меня Сильвестр.

  — Сколько вы берете, Сильвестр? — спросил Виктор.

  — Пятьдесят долларов за весь день, — ответил он с еще одной широкой ухмылкой.

  — Ты имеешь в виду, что я отдаю пятьдесят долларов, а ты ведешь меня на рынок, а я просто теряю тебя в толпе и больше никогда тебя не увижу?

  Ухмылка исчезла. 'Я бы никогда -'

  — Пощадите меня, — сказал Виктор и достал из бумажника пятьдесят долларов. «Мне нужны документы. Паспорт, что-то в этом роде. Я слышал, что есть человек по имени Жан-Клод, который предоставляет такие предметы. Ты его знаешь?'

  — Может быть, у меня есть друг?

  — Что ж, преврати это «может быть» в «определенно», и я заплачу тебе еще сто, когда ты нас познакомишь. По рукам?'

  Сильвестр сунул пятьдесят долларов в карман шорт и кивнул.

  — Встретимся в «Форталезе Осама» через два часа. Приведи своего друга.

  19