Самый темный день (ЛП)

  Порт представлял собой не более чем набережную, убогую и полузаброшенную из-за запущенности и стихийного бедствия. Дети, плохо одетые и недоедающие, играли на улицах, их босые ноги были защищены омертвевшей кожей, толстой и потрескавшейся. Они, казалось, не знали о своей бедности, пинали проколотые футбольные мячи и гонялись за бродячими собаками и кошками.

  Он сел на автобус через границу в город Монте-Кристи на северо-западном побережье. Короткий внутренний рейс на зафрахтованной двухвинтовой «Сессне» доставил его в столицу Санто-Доминго.

  Окружной маршрут добавил день к путешествию, но даже без неминуемой угрозы, исходящей от Рейвен, он не любил путешествовать по прямым маршрутам, если их можно было избежать. Она была далеко не единственным его врагом, и даже такие соратники, как Халлек и Мьюир, могли однажды напасть на него. Они уже знали или подозревали, что он направляется в страну. Путешествие туда прямым рейсом разоблачит один из его псевдонимов даже при самой простой проверке.

  Пилотом «Сессны» был семидесятилетний американец, бывший морской летчик-истребитель, который настоял на том, чтобы Виктор сел впереди на место второго пилота, рассказывая истории о многочисленных воздушных налетах, в которых он принимал участие во время войны во Вьетнаме.

  — Что привело вас в Дом? — спросил его пилот.

  Виктор сказал: «Женщины».

  Они летели в более-менее юго-восточном направлении, над пышной зеленью долины Сибао, а затем летели над вершинами горного хребта Центральной Кордильеры, проходя сквозь клочья чистых белых облаков.

  «Найди меня в следующий раз, когда будешь в Монте-Кристи», — сказал ему пилот, когда они пожали друг другу руки. — Я отведу тебя в публичный дом, откуда тебя нужно будет утащить.

  — Звучит восхитительно, — сказал Виктор.

  Жан-Клода Марте было трудно найти. И христианское имя, и фамилия были распространены в Доминиканской Республике. Три года назад он работал табачным продавцом, но только для прикрытия. Имя, старомодное лицо и профессия — это еще не все.

  Халлек снабдил Виктора той же фотографией человека, которую Рейвен получил три года назад. Тогда фотография уже устарела. Это была копия Полароида. Марта играла в покер в жарком прокуренном помещении. От других игроков в покер его отличало красное кольцо, наложенное вокруг лица. Халлек не мог сказать Виктору, когда была сделана фотография, но было достаточно легко догадаться, что ей было не меньше десяти лет. Изображенная Марте была худощавой гаитянкой с темной кожей, высветленной белым светом в потолочном светильнике с голой лампочкой. Возраст определить было трудно: картина была плохого качества, копия или даже копия копии; экспозиция была плохой; дым действовал как фильтр. Марте могло быть от двадцати до сорока, судя по внешности.

  Так вот, это делало его как минимум за тридцать, но ему могло быть и за сорок. Неподходящий возрастной диапазон для охоты на кого-то. Но раньше он делал это с меньшими затратами.

  Он подкрепился поздним завтраком из традиционных доминиканских блюд: жареный банан с яйцами и салями. Порция была настолько большой, что он смог съесть только половину. Он заверил обезумевшего владельца бара, что это было восхитительно.

  Было жарко и влажно. На нем была дешевая льняная рубашка с закатанными до локтей рукавами. В футболке ему было бы прохладнее, но уродливый выпуклый шрам на правом трицепсе был слишком заметен, как и следы загара на левом бицепсе. На нем были следы множества ран, и хотя одна только его этническая принадлежность выделяла его, шрамы выдавали в нем нечто большее, чем просто туриста или работника по оказанию помощи. Они вызывали любопытство и вопросы и были такими же идентифицирующими, как отпечатки пальцев. На предплечьях у него тоже были шрамы, но косметические хирурги помогли их замаскировать, а волосы на предплечьях сделали их менее заметными.

  У него не было оружия. Было почти невозможно прокрасться через службу безопасности в аэропорту, да и рисковать не стоило. У него не было контактов в Доминиканской Республике, у которых можно было бы их приобрести, и не было тайника, на который можно было бы опереться.

  Он махнул рукой, отгоняя мух, и старался не дышать, проходя мимо открытой канализации. Было слишком жарко, чтобы пить кофе, но он не видел, где можно купить его, несмотря ни на что.

  Он провел день, бродя по Санто-Доминго в поисках табачных лавок. Он говорил по-испански и болтал с людьми, которые продавали ему самокрутки. Покидая каждое заведение, он закуривал, втягивая дым только в рот, чтобы табак подгорел. Он выдохнул, не затянувшись, и погасил сигарету. Когда тление прекратилось и окурок остыл, он понюхал остатки, затем выбросил остальные сигареты.

  После третьей табачной лавки у него во рту появился отвратительный привкус, и он не продвинулся ни с табачными лавками, ни с сигаретами.