Самый выгодный контракт демона Себастьяна II (СИ)

И все это оттого, что однажды, будучи еще рядовым сотрудником, он перебрал лишнего на сомнительной вечеринке, куда его притащил, тогда еще служивший в отделе, легендарный Шинигами, известный теперь всем, как Гробовщик.

Что происходило в том душном и темном помещении, Спирс помнил плохо, но огненно красные волосы и глаза представительницы демонического класса Гюль все же оставили след в памяти молодого Жнеца, как и ее острые зубы на его теле.

Утром следующего дня, Уилл с трудом нашел в себе силы встать и отправиться на работу, стараясь забыть о безумной ночи, но спустя ровно девять месяцев она все же напомнила о себе, корзинкой с ревущим младенцем под его дверью.

Передать словами, какие чувства он тогда испытал было бы довольно сложно, но самым доминирующим из них определенно являлся ужас. Крошечный постоянно визжащий малыш, уже имел густую красную шапку волос и, едва различимые, но острые как лезвия зубки. Единственное, что выдавало в этом создании сходство с отцом, были ярко-зеленые глаза, но и они, то и дело, вспыхивали желтоватым огнем.

Однако Спирс всегда умел нести ответственность за свои поступки, а потому, вместо того чтоб сразу же избавиться от жутковатого сюрприза, скрепя сердце, отправился добывать для него грудное молоко.

Он прекрасно знал, что обычно делают с демонами-полукровками их же сородичи, потому отдать на расправу собственное дитя у молодого Шинигами просто не поднялась рука.

Так начались его «хождения по мукам» длиною в жизнь. Первые десять лет маленького Грелля пришлось отучать от поедания живьем кошек, крыс и других мелких животных. А в первые три года от кусания за руки собственного родителя.

Однажды, вернувшись домой, Уилл обнаружил труп своего любимого кота. Ему перегрызли горло. В тот момент Спирс решил покончить с кошмаром раз и навсегда, при помощи секатора это можно было осуществить быстро и почти безболезненно. Но увидев в руках отца знакомую «палку», пятилетний Грелль тоненько заскулил и прижался к ногам Уилла. Мальчик тихо хныкал и смотрел на отца снизу вверх большими, зелеными, полными слез глазами. А в тот момент, когда Спирс поднял свою Косу Смерти, Грелль впервые произнес слово «папа».

Больше Уильям никогда не думал ни о чем подобном, и стыдился своего намерения еще сильнее, чем той злополучной ночи.

Он старался привить Греллю понятия о морали и их цели в этом мире. Хотя был не уверен, что это приносит хоть какие-то результаты.

Кроме этого, мальчика, отличающегося буйным темпераментом и крайней неусидчивостью, приходилось еще и учить самому всем необходимым элементарным предметам, так как показать его хоть кому-то Уилл долго не решался, а на прогулки выводил исключительно по ночам.

Но примерно к пятнадцати годам, благодаря титаническим усилиям и врожденному педагогическому таланту, Спирсу удалось вырастить вполне приличного юношу, который, впрочем, не всегда был уверен в своей половой принадлежности. Уиллу часто доводилось заставать Грелля в женских платьях, где он их брал, оставалось только догадываться. Кроме того необычная внешность юноши сразу же бросалась в глаза, хотя окружающие, как это ни странно, быстро к ней привыкали и словно переставали замечать очевидные странности. Так что, в целом, жизнь наладилась. Однако полностью искоренить в сыне склонности, неприсущие нормальным Шинигами, Спирсу все же не удалось, даже спустя двести лет упорного воспитания. Грелль имел нездоровый интерес к человеческим внутренностям, крови и черепам. Порой эти увлечения переходили в активную стадию и приносили Уиллу все новые проблемы, как совсем недавно, в истории с «Джеком Потрошителем».

Но, несмотря на все эти «нюансы» личности Грелля, он все же мог вполне сносно работать в конторе под чутким руководством родителя, которого при посторонних обожал называть «Уилли», отлично зная, насколько это раздражает самого Спирса. Но разве можно было винить бедного мальчика, часто думал Уилл, ведь он сам обращался к отпрыску не иначе, как мистер Сатклифф, до сих пор опасаясь разоблачения, а это наверняка ранило чуткое сердце Грелля.

— Мистер Сатклифф, — вот и сейчас, как обычно, сурово произнес Спирс, — Сколько раз я говорил не называть меня так на работе?!

Вместо ответа Грелль продолжил кривляться, прыгая вокруг начальника, с жутковатой улыбкой Чеширского кота.

— Папочка, папулечка, папульчик! – не прекращая улыбаться, ворковал он, — Мне нужен отгульчик!

Уилл мученически поднял глаза к потолку.

— Господи! За что мне все это?! – искренне произнес он, однако все же вернулся за стол, собираясь выполнить просьбу непутевого сына, лишь бы только он поскорее покинул кабинет.

Наконец, счастливый Грелль буквально выпорхнул за дверь, целуя на ходу какой-то розовый листок бумаги.

Спирс облегченно вздохнул и откинулся в кресле, он все еще обдумывал слова демона Михаэлиса, но никак не мог сложить воедино разрозненные части этой дьявольской мозаики.

«Похищенные души детей, существо с двоякой природой демона и человека, — мысленно повторял Уилл, — Что же все это может значить? Хотя… Двоякая природа? Хм…»