Самый желанный герцог

– Дорогая! – Тесса вплыла в комнату и одарила Сэди тетушкиным поцелуем в щеку. Так как для нее это был первый поцелуй такого рода, то Сэди можно было извинить за то, что она слегка пригнулась, так, что поцелуй пришелся на ее ухо. Однако для мистера Бут-Джеймисона у нее нашлась искренняя улыбка.

– Как поживает ваша замечательная лошадь, сэр?

Сомерс усмехнулся.

– С ней все в порядке, ваша светлость. Единственное напоминание о ее испытаниях – это тенденция ложиться при любой возможности.

Тесса затрепетала.

– Присядь, Со… э-э, Сэ… дорогая! Сомерс настоял на том, чтобы я пришла навестить тебя сегодня… чтобы узнать, что с тобой все в порядке и тебе ничего не нужно. – Тесса уставилась на нее с наигранной бодростью. – Тебе ведь ничего не нужно, не так ли?

Сомерс откашлялся.

– Тесс, мы уже обсуждали это. Мне не хочется снова напоминать тебе.

Тесса хихикнула и захлопала ресницами в сторону Сомерса.

– Да, любовь моя.

Тесса хихикнула?

Сэди внезапно подумала о том, что на самом деле она не проснулась этим утром, а все еще лежит и видит сны в своей постели наверху. Нет, это не может быть сном. Ей пришлось бы сойти с ума для того, чтобы ей приснилось нечто столь же странное, как хихикающаяТесса, трепещущая, словно девушка!

Она быстро заморгала и повернулась к Тессе.

– Ах… что ты хотела сказать мне?

Тесса послала Сомерсу еще один боготворящий взгляд, а затем глубоко вздохнула.

– Сомерс заставил меня прийти сюда сегодня, чтобы извиниться перед тобой.

Это не слишком помогло. Было так много вещей, за которые Тессе стоило извиниться, что Сэди просто не могла знать, откуда ее тетя должна начать. « Я сожалею, что плела интриги против тебя» было бы самым лучшим началом, но этого просто никогда не случится.

– Я сожалею, что плела интриги против тебя, – произнесла Тесса без следа иронии или двойственного смысла. – Я не должна была посылать за миссис Блейк. Я только хотела устроить тебе неприятности с твоей матерью, а не вызвать скандал на всю страну.

Сомерс сложил руки на груди.

– Никаких извинений, Тесса. Прими полную ответственность за свои действия.

– Хорошо. Может быть, я и надеяласьна скандал на всю страну, но даже не подозревала, что секрет окажется таким замечательным. – Она пожала плечами. – Почему, ради всего святого, ты вообще потрудилась пригласить меня?

Сэди могла только смотреть на нее, ошеломленная. Один безвредно выглядевший молодой человек обвел хищную леди Тессу вокруг своего мизинца.

– В этом не было ничего личного, Сэди. Грэм – мой родственник, но даже в этом случае я надеялась на то, что выиграет Дейдре.

– Но ей не нужны эти деньги, – ответила Сэди.

– Дело не в деньгах, дорогая, – решительно объяснила Тесса. – Дело в том, чтобы выиграть. Смысл всегда в том, чтобы выиграть. – Затем она ушла, мечтательно глядя на нового мужчину в своей жизни, пока они рука об руку выходили из дома.

Из всех людей, которые приходили и уходили из Брук-Хауса за десять лет его высокого положения в этом доме, Софи-Сэди Уэстморленд, герцогиня Иденкорт, была одной из любимых личностей у Джона Герберта Фортескью. Как и он, она возвысилась благодаря уму и упорству, от плохого начала до лучшего места. Подобно ему, Сэди делала ошибки на своем пути. Она лгала людям – людям, которые заслуживали того, чтобы знать правду. Кроме того, подобно ему, до странности изящная и элегантная герцогиня была покинута тем человеком, которого она больше всего хотела бы видеть рядом с собой.

Фортескью наблюдал за герцогиней, пока та прислонилась к окну в гостиной, выходящему на улицу, и невидящим взглядом уставилась на город. Мужчина, которого она ждала, не придет. Это знали все, включая герцогиню. Герцог Иденкорт был публично унижен. Лондон был взбудоражен. На улицах и в парках смеялись над его доверчивостью. Мужчины не забывают легко подобных предательств.

Откуда тебе это знать? Патриция отказала тебе, потому что ты – лжец и обманщик.

А затем она уехала в ночь, забрав с собой его разбитое сердце. Фортескью не имел понятия, куда она отправилась.

Начни с графства Клер. С утесов. Как много людей с фамилией О’Малли может проживать там, на нескольких сотнях миль береговой линии?

В Ирландии? Вероятно, сотни. И все же… возможно, ему удастся найти ее. Что он скажет тогда? Как он сможет отрицать, что был лжецом – что стыдился своей родословной и что провел последние пятнадцать лет, уничтожая даже мысли о ней?

До тех пор, пока не появилась она, с изумрудными глазами, волосами цвета огня и звуками дома в переливах ее голоса.

Дом. Он покинул его так давно, решительно настроенный никогда не оглядываться назад, навсегда отряхнуть «грязь картофельных полей» со своих ботинок, найти лучшую жизнь, лучший путь… куда? В конце концов, все пути вели в одно и то же место.

Кто будет оплакивать его, когда он умрет?