Сандалики

В этот момент она поймала восхищенный взгляд Ирины и растерялась. Подруга смотрела на Алекса, как на новое воплощение  Геннадия Малахова[1].

Алекс суетливо оправил воротник рубашки и отошёл в сторону, видимо тоже оторопев от откровенной симпатии в глазах коллеги.

– Идите работать. Ирины Неразлучники ждут в зале уже пять минут.

Неразлучниками прозвали пожилую семейную пару актёров, переехавших на юг на склоне лет за тёплым кубанским солнцем. 

Лёля не успела побездельничать, скоро в салон пришли и её клиенты. К концу рабочего дня Ира всучила в руки Лёле все наличные, которые заработала в качестве чаевых от благодарных посетителей.

– Тут конечно не густо, но лучше, чем ничего. Лёль, возьми. Платки эти дурацкие слишком дорогие. Завтра ещё насобираю.

– Спасибо. Вы так меня выручили.

Ирина подмигнула и перевела взгляд на руки Лёли. На нервно теребила мобильный.

– Ты весь день на телефон пялишься, ждёшь звонка? – тут же нахмурилась. – От него?

Лёля спрятала телефон в карман.

– Нет.  Не жду. Новая дурная привычка.

Ирина бросила взгляд на часы.

– Через полчаса по домам.

Лёля вернулась в зал, чтоб не упустить последних клиентов, если им вдруг придёт в голову нагрянуть в последние минуты перед закрытием. Ладонь суетливо прошлась по бедру и снова нащупала телефон. Она уже сбилась со счёта сколько раз просматривала фотографию с описанием школы танцев. Порывалась позвонить и записаться раз двадцать, в последний момент отдёргивала палец и прятала телефон. При мысли о танцах, накатывало странное волнение, замешанное на страхе и предвкушении. Эти эмоции пугали и выбивали из колеи. Непривычные, интенсивные, не присущие её размеренной жизни.

Лёля снова включила телефон и принялась гипнотизировать экран. Нахмурилась, решительно выдохнула… и опять отступила. Но спрятать мобильный не успела, услышала сигнал сообщения. С интервалом в несколько секунд послышалось повторное пиликанье. Первое сообщение оказалось текстовое.

«Привет, Несмеяна. Какая ты прикольная, когда пьяненькая. За нескромную фотосессию я должен тебе сюрприз. Только одно условие: второе видеосообщение просмотри прямо перед сном. Договорились?»

Лёля закусила губу, едва удержав палец над кнопкой просмотра. На размытом стоп-кадре виднелась гитара. А вдруг в ролике видно лицо Патрика? Она воровато оглянулась, и хотела уже нажать кнопку, но не успела, телефон завибрировал и звякнул очередным оповещением. Лёля едва не выронила мобильный, перепугалась, будто её застали на месте преступления. На экране высветились два слова:

«Не сейчас».

Фыркнув, она спрятала телефон подальше от соблазна. Впереди её ждали несколько часов непрерывной борьбы с любопытством.

Через двадцать минут все консультанты как по команде подошли к дверям. Ирина нехотя, намерено медленно скользила чуть сзади Алекса. Впервые она не торопилась домой, и была расстроена окончанием рабочего дня. Лёля уже устала разбираться в необычном настроении подруги. Она накинула пальто, новую шапку с пушистым помпоном пока не надела, держала в руках. Нина Валерьевна ещё не видела это приобретение в гардеробе дочери, но Лёля уже заранее могла предсказать её реакцию. Мама выступала против помпонов, рюш и всего инфантильного в одежде.

Алекс натянул кожаные перчатки, приподнял воротник и кивнул в сторону эскалатора.

– Лёля, это кажется за тобой.

Ирина скривилась, но промолчала.

Лёля обернулась и увидела приближающего Германа. Он шел твёрдым широким шагом, глядя непосредственно на неё. Девушки в радиусе пятидесяти метров провожали его взглядом, перешептывались. Лёля уже привыкла к впечатлению, что Герман производил на людей, но сейчас в который раз отметила, что не просто привлекателен, красив какой-то подавляющей обездвиживающей красотой. Алекс, будучи одного роста с Германом, напоминал его ополовиненную по вертикали версию. Уже в плечах, тоньше, субтильнее.

Поравнявшись с их троицей, Герман приостановился.

– Привет. Можно у вас украсть Лёшку?

– Не можно, – внезапно отреагировала Ира.

Лёля осуждающе покачала головой.

– Всё нормально. Я уже освободилась. – Она махнула рукой коллегам. – До среды.

Герман выставил локоть, предлагая следовать за ним. Лёля с опаской положила пальцы на его предплечье. В глаза старалась не смотреть. После Дня святого Валентина, они не виделись и не созванивались. Она до сих пор чувствовала горечь обиды, но теперь с привкусом вины: потому что не страдала полноценно в одиночестве, а умудрилась отправить кучу странных провокационных фотографий незнакомцу.

Теперь ей стало казаться, что она не меньше Германа виновата в сложившейся ситуации. Ничего предосудительного в окне и не транслировалось: подумаешь два силуэта. Может, они вообще стояли, соблюдая дистанцию, а снизу ракурс получился такой, будто рядом. И вообще, мужчины же полигамны от природы. То, что Герман иногда гуляет с эпизодическими дамами ещё не говорит, что он её не любит. Нагуляется и остепенится. Будет принадлежать только ей одной.