Сандалики

Лёля растерялась от грубой прямоты и не нашлась с ответом. Гораздо позже, перед сном, прокручивая в голове беседу, она придумала четыре достойные реплики. Где же были эти умные саркастичные слова, когда она в них нуждалась?

Ещё два Лёля накручивала себя, придумала Герману прегрешения, в которых его и не упоминали, от ревности перестала есть, в первые испытала настоящий страх быть отвергнутой. Тогда Лёля нашла только один выход – ей нужно срочно поцеловать Германа. Дождавшись его на ступеньках, она первая взяла его под руку и повела к воротам школы. С каждым шагом решимость действовать таяла, и когда они достигли ворот, Лёля совершенно растеряла боевой пыл. Герман не замечал, что с Лёлей творится неладное, шёл размеренно, щёлкал семечки и шутил. А у подъезда дома, быстро оглянулся и одним движением притянул Лёлю за воротник куртки.

Она даже не успела понять, что происходит, когда язык Германа вторгся в её рот. От удивления Лёля распахнула глаза и перестала дышать. Явственно чувствовался вкус жаренных семечек, будто только что их ела. Ощущения оказались настолько непривычными и странными, что даже в категорию приятных не попадали. Скорее инородные. Первый поцелуй совершенно точно не понравился и ни капли не напоминал то, о чем рассказывали одноклассницы и писали в книгах. Лёля боялась, что задохнётся, дышать через нос она не додумалась, сосредоточилась на странных ощущениях. Глаза так и не закрыла, поэтому увидела, как их обошла Маша, намеренно небрежно зацепив плечом.

От толчка Герман пошатнулся и прекратил поцелуй. Лёля поторопилась закрыть глаза и придать лицу подобающее для любовной сцены выражение. Что-то такое растерянное и смущённое с толикой страсти.

Увидев её гримасу Герман забеспокоился:

– Тебе плохо?

– Всё хорошо. Это так необычно.

– Это был твой первый поцелуй? – недоверчиво прищурился он.

Лёля молча кивнула.

– Почему не сказала? Первый раз, наверное лучше без языка целоваться. Тебе понравилось?

– Да.

Герман легко поверил, он не допускал мысль, что поцелуй с ним вообще может быть неприятен.

В день первого поцелуя дружба с Машей рухнула окончательно. На следующий день подруга перетащила свой портфель за другую парту и перестала здороваться. До конца одиннадцатого класса они не сказали друг дружке и двадцати слов. Если Лёля ловила на себе взгляд бывшей лучшей подруги, он горел яростью и обидой.

Прошёл почти месяц прежде чем, Лёле понравилось целоваться. Сначала она терпела, убеждая себя привыкнуть, потом даже стало приятно. Не так, как ожидалось, но вполне ничего. Постепенно она свыклась с мыслью, что страсть – это видимо не про неё. Не такой она человек, чтобы сходить с ума от прикосновений и млеть от взгляда. Она рационалистка: всё обдумывает, раскладывает по полочкам. Лёля почти убедила себя, что другие тоже охотно изображают страсть и сумасшедшую влюблённость, потому что так принято в семнадцать лет: страдать, вожделеть и пылко обожать.

Сложив в коробки фотографии, Лёля отделила тощую стопку удачных снимков и оставила их на столе. Сверху пригвоздила их найденным тюбиком помады. Ещё ни разу Лёля откровенно не высказывалась по поводу измен Германа: делала вид, что ничего не знает, а он изображал святую простоту, подтверждая аксиому: не пойман – не вор. В этот раз умудрился наследить, оставив улики.

Прошло уже больше двух часов, а Герман всё ещё не вернулся, ждать дольше не имело смысла. Вряд ли тренировка затянулась бы до одиннадцати, значит его задержало что-то другое, или кто-то другой.

Натянув шапку, Лёля полюбовалась зелёным помпоном, оживляющим монолитно серый облик и вышла из квартиры.

Едва она ступила на дорогу, ноги увязли в растаявшем снеге, смешанном с грязью. Ледяная жижа сочно хлюпнула, охватывая щиколотки. Лёля насупилась, приподняла воротник и опустив взгляд принялась искать наиболее сухие островки асфальта. Почти весь путь прошла, как ищейка, уткнувшись взглядом в дорогу. За несколько кварталов до дома, услышала звуки фейерверка и подняла глаза. От залпов салюта остался только расползающийся дымок над крышами домов, видимо фейерверк был скромный. Лёля замерла, обездвиженная неожиданной мыслью: всю дорогу, пока она шла домой над ней висело чистое звёздное небо, а она смотрела под ноги в грязные лужи и кашу из слякоти. Она сама выбрала, куда смотреть и что видеть.

У подъезда Лёля немного постояла, наслаждаясь непривычным зрелищем ночного небосвода с бусинами звёзд. Днём клочьями висели тучи, и такая яркая ночь оказалась неожиданным подарком промозглого февраля.

Нащупав телефон в кармане, Лёля сорвалась с места и ринулась по ступенькам к своей квартире. Оказавшись дома, не прекратила сумасшедшую гонку. За полчаса успела переодеться, принять душ, погладить рубашку и даже начала сушить феном волосы. В итоге не досушила, оставив влажными, натянула тёплую пижаму и устроилась на подоконнике.

Положив телефон на колени, Лёля ещё немного поёрзала и наконец нажала кнопку воспроизведения.