Сандалики

В очередную ночную отлучку мужа, мама не выдержала давления свекрови и тоже сбежала из дома. Бродила по улицам бесцельно, в поисках выхода из несчастливого брака. Почти решилась вернуться и подать на развод. Найдя выход, успокоилась и направилась домой, чтоб дождаться блудного мужа и наконец обсудить ситуацию в семье.

Свекровь обнаружилась на кухне. Она жарила пирожки сразу на двух сковородах, скидывала их на тарелку с остервенением, будто люто ненавидела каждый из них. Это была её персональная привычка – готовить в состоянии ярости и потом почивать едой, пропитанной ядовитыми эмоциями. Увидев невестку, она взмахнула лопаткой, будто собираясь ударить, и сердито прошипела:

– Гена приходил. Тебя искал. Я ему сказала, что ты сбежала. Он рассвирепел, расшвырял всё в вашей комнате и снова ушёл.

Зайдя в их спальню, мама оторопела. Муж не просто разбросал вещи, он разбил всё, что билось и порвал, что что рвалось. Комната напоминала место побоища или эпицентр взрыва. На подоконнике белел тетрадный листок, сложенный пополам. По диагонали разнокалиберными, скачущими буквами было выведено всего две строчки: «Прости, Нина. Сегодня я дождусь свой поезд. Я тебя люблю, но ты сама виновата».

Ещё на стадии влюблённости, когда они только познакомились, отец часто водил маму гулять вдоль железнодорожных путей, с моста открывался потрясающий вид на закат, а вдоль насыпи росла сладкая ежевика. Она сразу поняла, где его искать. Рванула на кухню. Приостановилась в дверях.

– Давно Гена приходил?

– Часа два назад, – нехотя ответила свекровь.

– Звоните в милицию и в скорую, пусть едут к железнодорожным путям у моста. Где-то там Гена.

Сама она не стала дожидаться приезда служб, кинулась на улицу, не запахнув куртку. Бежала через город, останавливаясь чтобы отдышаться. Часть пути проехала на такси, но ближе к насыпи снова перешла на бег. Скорая помощь опередила её на несколько минут. Это и спасло маму от жуткого зрелища. Тело мужа, точнее его фрагменты она не увидела. Только руку. Её вырвало от вида отрезанной кисти, белеющей в свете фонарика. А потом она потеряла сознание.

Отец дождался свой поезд.

[1] Чимин – солист BTS. Обладатель лёгкого тенора. У Чимина высокий, мягкий и лёгкий голос. Данный тип голоса может достигать самых высоких нот, его голосовой диапазон варьируется между G3 и A5.

Позже в милиции рассказывали, что он сидел на рельсах самое большее сорок минут, именно такой зазор образовался между двумя составами.  Машинист его заметил, но затормозить, естественно не успел. А потом на похоронах мама узнала, что беременна мной.

Закончив рассказ Лёля опустила взгляд на свои руки, снова приложила ладони к зеркалу.

Лёшка повторил этот жест с обратной стороны.

– Это жутко.

– И это ещё не конец. Свекровь пыталась выгнать маму из дома. Не верила, что ребёнок от её сына, обзывала потаскухой. Но с мамой так просто не справится. Она смогла отвоевать часть дома в суде. Потом дом продали и деньги поделили, мама купила однокомнатную квартиру, пошла учиться заочно и снова вышла замуж, я тогда только родилась, первого отчима не возлюбила сразу. Когда мне было около четырёх лет мама заставляла называть его папой, а я артачилась и делала вид, что не понимаю, чего от меня хотят. Она до сих пор припоминает это странное упрямство. Я плохо помню себя в этом возрасте, но вот то, что отчим мне не нравился отложилось в детских воспоминаниях обрывочными фрагментами. Он меня пугал.

Лёшка придвинулся ближе, почти упёрся носом в стекло.

– Почему твой отец так поступил?

Лёля пожала плечами, руки устало соскользнули с зеркала на колени.

– После суда мама ещё какое-то время жила в доме со свекровью. Однажды перебирая старые документы, нашла справку. У папы имелся диагноз – шизофрения. Раньше он регулярно показывался врачу, пил соответствующие лекарства и даже пару раз лежал в психушке в периоды обострения. Свекровь скрыла от мамы его сумасшествие.

– Так она и виновата, что её сын решил дождаться поезд.

– Мама тоже так говорила. Если бы он получал лечение, как и раньше, он не ринулся бы к мосту. – Лёля горестно всхлипнула. – Я даже представить боюсь, что чувствует человек, ожидая свою смерть сидя на рельсах. Это же ни выстрел или падение с крыши. Это жуткое ожидание. Может и сорок минут, может и полчаса. Всё это время он готовился к смерти и ждал, понимая, что будет дальше и готовился к боли.

Упёршись лбом в зеркало, Лёшка посмотрел на Лёлю исподлобья.

– Ты не сумасшедшая.

Она звонко и раскатисто рассмеялась.

– И это мне говорит мой глюк. Но знаешь что? Поезд – это не лучший вариант. Сегодня я это точно поняла.

Лёля встряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– Как-то так.

Отклонившись назад, Лёшка попросил:

– Включи музыку и погромче. Будем вытеснять твои плохие воспоминания.

Лёля нехотя поднялась.

– Мне уборкой нужно заняться, опять пыль развела.

– Твоя квартира выглядит как вокзал, будто ты не планируешь тут задерживаться и не слишком озабочена уютом. Уборкой это не исправить.