Сандалики

Не прерывая яростный поцелуй Лёля толкнула его в сторону от стеллажа. Сделав пару шагов, Алик упёрся ногами в злополучный диван. Потеряв равновесие, упал на него спиной, потянув Лёлю на себя. Почувствовав пружину, уткнувшуюся в лопатку, скривился совсем не страстно. Лёля на мгновенье отстранилась, увидела, где очутилась и резко вскочила. Отбежала к окну, смотря в сторону мерзопакостного предмета мебели, как на змеиное гнездо.

Алик быстро поднялся и подошёл к ней с опаской и осторожностью, будто к хрустальной статуэтке, накренившейся на краю стола. Лёля с трудом оторвала взгляд от дивана, увидела полуобнажённого Алика, удивлённо округлила глаза, но уже через секунду резко притянула его за шею и снова поцеловала. От порывистых манёвров Лёли он едва не упал, одним движением развернул её к подоконнику и посадил на него, разведя колени. Ваза с поломанными стеблями зашаталась и упала на пол, оглашая пустую квартиру звоном рассыпающихся осколков. Лёля обхватила Алика ногами и руками, уткнулась в шею носом и… расплакалась.

Алик прижал её крепко, опустив подбородок в макушку, стиснул в объятиях судорожно, будто пытаясь забрать её боль и смятение. Через минуту почувствовал, что она целует его в шею с каждой секундой всё более страстно, а пальцы расстёгивают пряжку ремня на джинсах. Он приподнял Лёлю под бёдра, заставляя обхватить его ногами за талию ещё крепче, и понёс в другую комнату. В этой явно находился третий лишний, и он даже не был человеком, а скорее символом боли и предательства.

 Только вот до спальни они не дошли, Алик споткнулся о плинтус на границе комнат, чтоб не упасть поспешно опустился на колени, так же удерживая Лёлю, аккуратно положил её на спину. А ей уже было всё равно, где они находятся. Продолжая целовать, она стянула с него джинсы, помогла снять с себя трикотажные штаны вместе с нижним бельём.

Нежности не было вовсе, только яростная, иступляющая страсть, граничащая с сумасшествием. Цепочка прохладной змейкой касалась щеки Лёли, крестик мелькал перед глазами, иногда касаясь шеи, иногда виска. Холодный метал чудился раскалённым и при каждом прикосновении обжигал. Мягкая удобная кровать находилась всего в нескольких шагах от их сплетённых тел. Колени и локти зудели от соприкосновения с ковровой дорожкой, спина Лёли украсилась синяками от жёсткого пола.

 Она лежала, распахнув глаза, переживая собственное падение. Почему-то вспомнилась фраза Оскара Уайльда: «Единственный способ избавится от искушения – это поддаться ему». Она уступила, от чего же так горько и радостно одновременно? Тело пело от близости с Аликом, но в груди разрасталась чёрная дыра: Патрику она больше никогда не позвонит. Она сама растоптала их зарождающиеся чувства, не дав им вырасти во что-то большее. И Алик стал причиной этого падения.

Он всё ещё находился сверху, лежал, опираясь на локти и согревая теплом своего тела, а спина уже начала подмерзать от сквозняка, стелющегося по полу. Лёля шевельнулась, давая понять, что хочет встать. Алик приподнялся, уловил перемену в настроении Лёли и отвернулся, чтоб не смущать. Ещё секунду назад смелая и дерзкая до безрассудства, сейчас она выглядела не просто сконфуженной, а раздавленной и виноватой.

Оделись они почти одновременно. Затянув ремень, Алик вернулся в комнату за футболкой. Она повисла на краю теперь уже потрясающего стильного и надёжного стеллажа, как точка отсчёта падения Лёли.

Лёля зашла следом, окинула собранный мебельный конструктор безразличным взглядом, проследила, как Алик надел футболку и протянула ему деньги.

– Спасибо.

Он нахмурился, взяв хрустящее новенькие купюры, раскрыл веером. Хватило и беглого взгляда, чтобы понять: здесь гораздо больше, чем стоила сборка мебели. Ещё не задав вопрос, Алик догадался, что ответ ему не понравится, но всё-таки озвучил свою мысль:

– Собрать стеллаж стоит гораздо меньше. Почему так много?

Лёля отступила, пряча глаза.

– Но ты же не только мебель собирал.

Алик дёрнулся, будто от удара током. Несколько секунд смотрел на Лёлю пристально, надеясь, что она поднимет глаза. Не дождался. Сложив деньги, грубо сунул в её ладонь.

– В таком случае, здесь не хватает. Дёшево же ты меня оценила.

 Собрав инструменты в сумку, перекинул лямку через плечо и обошёл Лёлю, стараясь не коснуться в узком проёме. Через секунду за ним захлопнулась дверь.

Лёля стояла, не двигаясь несколько минут. Тело ещё помнило близость Алика, горело от его прикосновений, но подаренный им уголёк, поселившийся в груди несколько дней назад, едва тлел. Она понимала, что оскорбила Алика, но по-другому он бы не ушёл. Его запах, глаза, тело – пули, изрешетившие её совесть, вырвавшие нежные, едва пробудившиеся чувства к Патрику клочьями и с кровью.