Сандалики

Лёля отстегнула ремень и послушно приблизилась к Алику. Он не стал ничего говорить, обхватил ладонями её лицо и прижался к губам. Целовал долго, нежно, запустив пальцы в её распущенные волосы. Отстранился нехотя, с протяжным стоном.

– Несмеяна, ты – наркотик.

Лёля удовлетворённо ухмыльнулась. Значит не только ей крышу сносит от близости.

– Пойдём?

Алик положил руки на руль, опустив взгляд, несколько раз шумно выдохнул.

– Погоди. Скажи какую-нибудь уродливую гадость.

– Раздавленные старые жабы? – отозвалась Лёля.

Алик задумался, скосил глаза куда-то вверх, просидел так около минуты.

– Нормально. Теперь можно идти. Как твою маму-то зовут?

– Нина Валерьевна.

Едва они вошли во двор, навстречу им выплыла хозяйка дома при полном параде: в платье с причёской и на каблуках. Остановилась в метре, критически оглядела дочку, на Алика даже не посмотрела.

– Что ты с волосами сделала и почему такая лохматая?

Лёля не успела ответить, Алик вмешался первым.

– Это потому что мы в машине целовались. Я случайно растрепал ей причёску.

Брови Нины Валерьевны плавно поползли вверх, Лёля мгновенно покраснела.

– Мам, познакомься. Это Алик.

– Где Герман?

– Это, видимо, имя козла, из-за которого ваша дочь постоянно плакала? – поинтересовался Алик, притягивая к себе Лёлю за талию.

Нина Валерьевна оторопело смотрела на его ладонь, по-хозяйски лежащую на боку дочери. Её ноздри побелели, зрачки сузились. Лёля притихла, ожидая взрыва, но его не последовало. С трудом, но маме удалось взять себя в руки.

– Проходите, познакомимся поближе, Алик, – сказала она с едва скрываемым презрением.

Стол был накрыт на трёх человек, пришлось добавлять ещё одну тарелку. Отчим отвлёкся от включённого ноутбука и дружески протянул руку.

– Называй меня Викторович, я так привык.

– Договорились, – улыбнулся Алик, продолжая обнимать Лёлю.

Отчим одобрительно оценил крепость рукопожатия и опять погрузился в просторы интернета.

Нина Валерьевна нависла над ним грозовой тучей.

– Отлепись от экрана. Пойдём обедать. У нас гость, если ты не заметил.

Рассаживались за столом долго, нарочно оттягивая начало беседы. Лёля потупила взгляд и сложила руки на коленях. Алик нащупал её ладонь под краем скатерти и сжал пальцы.

Нина Валерьевна опустилась на стул, сохраняя прямую осанку, грациозно взмахнула салфеткой, прежде чем уложить её на колени.

– Итак, как вы познакомились с Лёлей?

– На бачате, – ответил Алик после секундного замешательства.

– Что это слово вообще значит? Секта какая-то?

Лёля улыбнулась, вспомнив свою первую реакцию на название танца.

– Это танец такой. Как сальса, например, или танго.

Викторович неожиданно воскликнул:

– А я знаю! Видел ролики в интернете. Сейчас это модно.

– И давно ты танцуешь эту свою бачату?

– Зря вы так ехидничаете, у Лёли хорошо получается. Врождённая пластика и чувство ритма. Может даже это у неё от вас.

Нина Валерьевна смерила его очередным тяжелым взглядом.

– Вы танцор?

 На Алика её фирменный учительский взгляд не подействовал. Он даже улыбнулся в ответ.

– Нет. Хотя танцами когда-то занимался. Я спасатель.

– Спасатель? – видно было, что Нина Валерьевна растерялась, потеряв возможность выразить пренебрежение к его профессии. – Это которые из МЧС?

– Ну да, – подтвердила Лёля.

Обстановку разрядил Викторович. Удачно припомнил нелепый ролик из интернета и принялся его пересказывать. Нина Валерьевна не перебивала, только периодически смиряла таким взглядом, что он замолкал и подобострастно оправдывался:

– Всё, молчу, молчу.

Но через минуту снова вспоминал что-то абсурдное, выложенное в сеть на потеху публике.

Лёля не ела, елозила по тарелке отбивной, поглядывая на Алика с удивлением и опаской.

Он будто не чувствовал давящую атмосферу дома, улыбался, хвалил кулинарные таланты хозяйки, смеялся вместе с Викторовичем. Его рука в это время лежала на коленке Лёли и нежно поглаживала, приподнимая подол платья всё выше и выше, пока не остановилась в нескольких сантиметрах от края чулок. Нащупав кружевной кант, он изумлённо приподнял брови и обернулся к Лёле.

– А Даша была права: ты неприличная женщина, – прошептал он, касаясь губами её виска. Кто же носит чулки, как повседневную одежду, не рассчитывая, что найдётся желающий их снять?

Лёля ожидаемо покраснела.

Нина Валерьевна естественно заметила перешёптывания и смущение дочери, заподозрила пошлость, сказанную Аликом. Поспешила отвлечь их друг от друга.

– Завтра планируется вечер в семейном кругу в кафе. Ничего особенного, но не опаздывай.

Лёля отвлеклась от ладони Алика.

– Мам, я знаю, что ты затеяла что-то грандиозное. Пригласила гостей. Добавь в список ещё трёх, пожалуйста.

Нина Валерьевна возмущенно фыркнула, сжав салфетку так, что побелели пальцы.

– Герман не умеет держать язык за зубами. – Она бросила уничижительный взгляд на спутника дочери: – Кстати, он придёт?

Пальцы Алика ощутило стиснули бедро Лёли, хотя он продолжал улыбаться. Она пожала плечами.

– Не знаю. Скорее всего.

– А Егорычев?

Лёля изумлённо округлила глаза.

– Да с чего вообще бывшему начальнику приходить на мой юбилей?!

Нина Валерьевна замерла, словно гончая, почуявшая добычу.

– Бывшему?