Санькины бусинки (сборник)

Но что сделано, то сделано. Маму постепенно убедили, что все позади, и скоро все оставшиеся ранки затянутся. Успокоить себя Веронике было труднее. Она никогда не считала себя лучше других, но и хуже быть не любила, а потому такие заметные шрамы ее очень сильно угнетали. Впереди было лето, и теперь ей пришлось очень сильно потрудиться над летним гардеробом, ведь с этого момента все открытые летние платья были не для нее. К тому же она любила нравиться мужчинам, что же будет теперь? Ей же всего двадцать семь!

Впрочем, она привыкла, как всегда, после короткой паники, принимать твердые решения: «Что ж! Не могу ходить в открытых платьях – буду шить такие закрытые, что выглядеть они будут эффектнее сарафанчиков!» Почти все вещи она шила себе сама, и поэтому проблемы с поиском подходящих платьев не было.

* * *

Вскоре муж Сергей стал готовиться к возвращению в Ирак, и, что удивительно, в этот раз Вероника с готовностью и даже с каким-то рвением собиралась последовать за ним, только чуть позднее, когда все ранки заживут.

Сергей улетел в марте, а Вероника сначала отвезла сына к маме Сергея в Калужскую область (в поселке контракта в Ираке не было школы, а Максиму в сентябре пора было идти в первый класс), а затем в конце мая вернулась в Ирак. К приятному удивлению Вероники здесь ее уже знали: легенда о сгоревшей Снегурочке распространилась по всем советским контрактам, поговаривали, что она вряд ли выживет, а тут – вот она сама, вернулась веселая и красивая! Что ж, Вероника всегда любила внимание, она с детства мечтала о сцене. Как только она приехала в поселок, их снова переселили в кувейтский домик с удобствами, а так же предложили работу, что по контракту мужа делать были не обязаны. Всего три должности для женщин считались в поселке привилегированными: библиотекарь, заправщица на АЗС и диспетчер в автоколонне; эти места передавали друг другу по очереди жены прораба, главного инженера и старшего механика. И вдруг место диспетчера предложили Веронике! Эта была весомая прибавка к заработку мужа, но Вероника понятия не имела, что это за работа. «Не Боги горшки обжигают!» – решила бесстрашно она. Две недели бесплатной стажировки – и азы профессии освоены. Правда, прибавилась еще одна проблема: с рабочими-арабами надо было общаться на их языке! Они, конечно, кое-что понимали и даже говорили по-русски, но учить хотя бы необходимый набор слов и фраз Веронике все же пришлось и очень быстро. Со временем она будет свободно общаться и с курдами, и с арабами, и с египтянами на какой-то чудовищной смеси языков. Они научатся прекрасно понимать друг друга и не только разговаривать о работе, но и обмениваться интересной информацией о жизни друг друга. Например, однажды произошел такой диалог между двадцатилетним Магди и Вероникой:

– Мадам Вероника, я хочу показать тебе фото моей будущей второй жены.

– Магди, тебе ведь только двадцать, а твоей первой жене – восемнадцать, у вас двое детей. Зачем тебе вторая жена?

– Ну, во-первых, она молодая, ей пятнадцать. И папа сказал: «Пусть будет вторая жена». Потому что нужны еще дети, и работы по дому много, – пояснил Магди.

Вероника возмутилась:

– Но зачем так много детей, их же надо кормить, одевать, учить, как ты заработаешь столько денег?

В ответ Магди перевел разговор на русских:

– Это у вас, у русских, один или два ребенка, видно у ваших мужчин силы нет.

– Неправда, – взвилась Вероника, – это мы, женщины, не хотим больше детей, мы хотим учиться, работать, ходить в театр, путешествовать. Это мы решаем, сколько детей будет в семье!

– Ну вот! – резюмировал Магди, – Я же говорю – у русских мужчин силы нет!

Вероника тогда еще не знала слова «менталитет», но понимала, какая разница в мировоззрении у них, посланцев Советского Союза, и местных жителей, перестала спорить и доказывать, а больше старалась слушать и наблюдать.

В балаганчик из фанеры с бакинским кондиционером, в котором размещалось рабочее место Вероники, то и дело забегали рабочие и водители из числа местных жителей и египтян выпить холодной воды или чая. Все они старались поговорить с общительной блондинкой. Она единственная среди специалистов из России приветливо общалась с рабочими, и они отвечали ей почти любовью. Один из рабочих-египтян, самый красивый и хорошо говорящий по-русски, стал чаще других появляться в диспетчерской под разными предлогами. Все вокруг заметили, что Адель по-особенному смотрит на Веронику. Любые связи с местными жителями и наемными рабочими запрещались категорически, за нарушение могли в двадцать четыре часа отправить в Союз без дальнейшего права на загранкомандировку, и поэтому все опасались доносчиков.