Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

- Да видим мы, что ты готов! – расхохотался школяр. – Ну а если он правда все это из любви делал? Он же женщин в упор никогда не замечал, больно разбирается, как с ними обращаться. Мог бы, конечно, у младшего брата совета спросить, ну да что теперь. Да и вообще у него с головой не очень – попробуй повозись дюжину лет с ретортами, и тебе крыша скоро помашет… Нет, я не к тому, что Клод глупый – он такой умный, что даже противно, – я к тому, что он… это… мыслит нестандартно.

- Вот уж точно, не поспоришь! – фыркнула Эсмеральда. – Все, не хочу больше о нем говорить.

- Ладно, не говори, - легко согласился юнец, в котором неожиданно проснулось странное желание свести братца с плясуньей. – Ты слушай, главное. Он ведь в любви тебе признался? Признался. Силой не взял, хотя мог. Шатоперу на виселицу тебя тащить не дал, своей, между прочим, шеей рискуя… Хотя ему очень хотелось и его, и тебя прямо там, на месте, прибить, уж я-то знаю, - Жеан неосознанно потер щеку, вспоминая тяжелую оплеуху. – Значит, он понял все, осознал, исправился. Да ты из него веревки вить сможешь лучше меня! Тебе-то сплошная выгода. Братец все-таки архидьякон, уважаемый человек, не абы кто. Глядишь, и помилование тебе выхлопочет, а?!

- Не выхле… не сможет он, - цыганка грустно уставилась в пламя свечи. – Он мне говорил, что это невозможно.

- Ну, сейчас, может, и невозможно, а если ты благосклонность проявишь…

- Поди прочь, глупый мальчишка! – всерьез рассердилась девушка и даже толкнула собутыльника в бок, отчего тот пошатнулся и едва не свалился с лавки. – Даже видеть его не хочу, твоего похотливого братца! Он старый! И уродливый!..

- Ну прям уж уродливый… - проворчал Жеан. – Да и не такой он старый – всего-то тридцать три… Ладно-ладно, молчу! Но ты все-таки подумай. Он любит тебя. На свой манер, конечно… Но все-таки любит. Звонарь, кстати, тоже, если тебя это больше заинтересует…

На этом месте болтливый чертенок полетел-таки на пол, а раскрасневшаяся не то от выпитого вина, не то от негодования девушка убежала к себе в спальню, хлопнув напоследок дверью.

- Старик-Везувий стучится в Помпеи… - невнятно пробормотал сквозь сон Гренгуар.

- Не вышло… - потирая ушибленный копчик, констатировал школяр. – По крайней мере, дорогой братец, я попытался. Probatuum est. ²

Комментарий к ////////////////////

¹ Causa bibendi! – Повод для выпивки!

² Probatuum est. – Испытано.

========== XX/ ==========

Комментарий к XX/

Часть II.

Близился очередной праздник шутов. Гренгуар был занят последними приготовлениями к постановке новой мистерии, которая обещала стать гораздо более удачной, нежели предыдущая, хотя бы по той простой причине, что главный зачинщик прошлогодних беспорядков выступал теперь если не соавтором, то идейным вдохновителем.

Действительно, Жоаннес де Молендино неожиданно стал частым гостем в воровском квартале, но не в дешевых кабаках, как это можно было бы предположить, а в лачужке Пьера и Эсмеральды. Покинутый в тяжелое время безденежья всеми своими товарищами, школяр неожиданно осознал, что, в сущности, никому он в этом мире не нужен. Это его не то чтобы сильно расстроило (подобное состояние вообще было несвойственно его деятельной натуре) – скорее дало пищу к размышлению. К тому же частый в прошлом собутыльник, капитан де Шатопер, с некоторых пор вызывал в мальчишке лишь брезгливую неприязнь. Последняя их встреча едва не закончилась для Жеана хорошей трепкой, когда на прямой вопрос он в глаза заявил бывшему другу, что знать не знает ни о каких цыганских ведьмах и вся эта история Фебу, очевидно, приснилась. По счастью, мальчишка оказался достаточно проворным для того, чтобы быстро скрыться в толпе, избежав, таким образом, праведного офицерского гнева.