Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

Священник вновь склонился над прекрасно вылепленной грудью и с упоением повторил все свои маневры, помогая на сей раз свободной ладонью. С уст прелестницы сорвался слабый стон, и Клод едва не задохнулся от восторга. Ему нестерпимо захотелось проникнуть в маленькую чаровницу хотя бы пальцами, что он и не преминул сделать. На сей раз он беспрепятственно скользнул в заметно увлажнившийся грот и тут же с упоением ощутил, как безотчетно расслабляются, давая ему пространство, крепко сжатые бедра. Архидьякон начал осторожно двигать пальцами, едва не дрожа от усиливавшейся с каждой минутой похоти, однако чутко наблюдая за реакцией своей юной партнерши. Та лежала некоторое время неподвижно; лишь вздымалась от глубокого дыхания белая грудь. Однако вскоре мужчина приметил, как, напрягшись, чуть изогнулось хрупкое тельце, а смуглые пальчики смяли покрывало. Ножки будто сами собой приподнялись, чуть раскрываясь, подобно лепесткам кувшинки, и легкая дрожь поднялась от колен до самых плеч; неслышный стон замер на раскрывшихся губах.

Фролло больше не мог сдерживаться: в секунду скинув рубашку, он бережно раздвинул подрагивающие ножки и устроился сверху. В этот раз он входил в нее медленно, легко, наслаждаясь каждым мигом блаженного соединения. Эсмеральда часто дышала приоткрытым ротиком; распахнула на секунду подернутые поволокой очи, почувствовав, как вторгается в нее мужская плоть, но тут же снова смежила веки, будто устыдившись. Зато священник буквально пожирал глазами распростертую под ним прелестницу: он хотел запомнить все, до мельчайших подробностей; он хотел видеть ее, слышать, чувствовать, вдыхать, ощущать на вкус – раствориться в ней.

Клод двигался медленно, размеренно, словно и в любви пытаясь выработать некую систематичность: выходил почти полностью и с наслаждением погружался снова – о, он готов был провести вот так, рядом с этой девочкой, целую вечность, ни о чем не думая и ни о чем не сожаления. Не могло быть ничего прекраснее ни в этом мире, ни в ином. Разве что…

- Коснись меня, - хрипло шепнул мужчина и добавил, - пожалуйста…

Какая несусветная глупость!.. Конечно же, она не станет этого делать. Архидьякон успел примерить на себя примерно две трети известных ему ругательств, когда тонкие пальчики дотронулись до его груди. Замерев на секунду, он опустил полный изумленного восторга взгляд – так крестьянский мальчишка мог бы пялиться на протянувшего ему экю короля. Плясунья смотрела на него внимательно и… выжидающе?..

- С-спасибо, - сквозь зубы проговорил Фролло, осознав внезапно, что больше не в силах контролировать свою страсть.

А девушка тем временем решила, видимо, испытать его на прочность. Не то вдохновленная его взглядом, который очень о многом ей поведал, не то желая проверить свою власть над ним, не то просто наслаждаясь произведенным эффектом, она погладила поросшую темными завитками грудь. Скользнула проворными пальчиками за спину и слегка надавила острыми ноготками; монах застонал, а на лице его отразилась странная блаженная мука. Совсем расхрабрившись и разомлев от испытываемого греховного удовольствия, Эсмеральда подключила и вторую ручку, очертив большим пальцем скулу и медленно проведя ладошкой по шее и широкому плечу.

- Маленькая колдунья! – священник ускорился, с силой врезаясь в тугое лоно и часто дыша. – Я люблю тебя… Всегда… буду любить.

Плясунья прикрыла глаза, пряча в уголках губ самодовольную улыбку. Похоже, Жеан был прав: она легко сможет вертеть архидьяконом Жозасским. Если только захочет.

Клод низко склонился над распростертой под ним девушкой, прижимая к кровати тонкие запястья и нещадно вдавливая в постель изящное тельце. Жадно впился в алые губки, и, неожиданно, Эсмеральда впервые ответила. Она не просто позволяла себя целовать – она отвечала на поцелуй!.. Неуверенно, как будто все еще сомневаясь – а стоит ли?.. – но все-таки отвечала. Это было уже выше сил до смерти влюбленного мужчины: сжав маленькую партнершу в стальных объятиях, он почти зарычал от нестерпимого напряженного блаженства и, уткнувшись лицом в пушистые волосы, попеременно награждая несдержанными, страстными, похожими на укусы поцелуями то плечо, то шейку, с остервенением овладевал прекрасной танцовщицей.

- Да… Любовь моя… Ты со мной. Наконец! Никому… не позволю… Моя!..

Фролло утопил в подушке несдерживаемый громкий стон. Мужское естество взорвалось ярким, сладким наслаждением. Он толкнулся глубже. Еще. И еще. Наконец, замер, глубоко дыша и чувствуя, как стекают по спине капельки пота. А потом по тому же самому месту быстро пробежались проворные пальчики.

- Что ты?.. – удивленно проговорил священник, поворачивая голову, но все еще не в силах оторвать ее от подушки.

- Вам неприятно? – пальчики тут же исчезли.

- Приятно. Даже больше. Просто… Ты ведь…