Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

- Ты еще спрашиваешь?! Дворянин – метит в артисты! Да где это видано? Даже участвовать в написании подобных пьесок – очень сомнительное развлечение, но при этом хотя бы легко оставаться в тени. А уж играть на сцене!.. Перо, как и плуг, – орудие простолюдинов; оружие дворян – меч или крест. Если ему по душе пачкать руки в чернилах – пожалуйста, пусть выберет стезю законника или ученого. Но на подмостках он запятнает свое имя так, что не отмоется уже никогда… Господи, ну в чем я опять провинился, что Ты так наказываешь меня?..

- Обет безбрачия нарушили, как минимум, - отрезала не на шутку разозлившаяся прелестница. – Значит, по-вашему, играть для зрителей, радовать людей – позорное ремесло?

- Истинно так, дитя мое.

- Выходит, всю свою жизнь я занимаюсь недостойным делом! – выпалила она. – И как вас только угораздило влюбиться в подобное бесстыдство!.. Чары, не иначе. Наверное, даже солдатская девка не была бы для вас так плоха, как уличная танцовщица, выступающая на потеху черни и для развлечения благородных господ!

- Эсмеральда, я совсем не имел в виду тебя…

- А, значит, безродной цыганке позволительно петь на площадях и бить в бубен, а брату архидьякона Жозасского это, конечно, не под стать? Ну да, куда уж мне до ваших благородных кровей – простой девчонке без роду, без племени!

- Да послушай ты меня! Он дворянин, сын благородных родителей, хотя и не слишком знатных или богатых. Я лично ничего не имею против актерского мастерства или каких-либо других занятий, связанных с развлечением толпы. Не перестал же я здороваться с Гренгуаром только потому, что он таскал стул в зубах, чтобы заработать на хлеб насущный! Это уж, во всяком случае, лучше, чем воровать. Приносить людям радость – это прекрасно. Но сама подумай, как будут смотреть на моего брата, а потом и на меня, люди нашего круга, почти все из которых – приверженцы традиций и старых порядков.

На это плясунья не нашлась, что ответить. Она и сама понимала, что монах прав, но все равно обиделась на его слова. Значит, вот кем он ее считает!.. Уличной девкой, которая заслуживает уважения не больше, чем красотки с улицы Глатиньи! Впрочем, так думал и Феб… Что цыганской девчонке не место рядом с дворянином, даже если на самом деле она вовсе никакая не цыганка. Все равно годится только на то, чтоб греть постель – не более…

Некоторое время оба молчали, усиленно делая вид, будто очень заняты едой. Проклятье, неужели она не понимает?! Да и вообще, разве Клод пожелал бы плохого будущего родному брату?.. Впрочем, когда родители определили его самого для духовного призвания и отдали в колледж Торши, они ведь тоже желали только добра, но, кажется, хорошего священнослужителя из него так и не вышло… Даже не пробудись в нем эта пагубная страсть – все равно не вышло. Он сам, однако же, ни к чему не принуждает Жеана, дает определиться с выбором – но актер!?

- Эсмеральда… - архидьякон поднялся и нерешительно приблизился к кровати, присел рядом, не зная в точности, что собирается сказать.

- Я знаю, - плясунья перебила раньше, чем он успел собраться с мыслями. – Знаю, что вы правы. Что годится для безродной девки, совсем не к лицу молодому дворянину. Думаю, ваш брат и сам это понимает. Но… вы просто не представляется, какой это восторг – выступать для людей, будь их только небольшая кучка или огромная толпа. Видеть, как они с замиранием сердца ловят каждый жест, каждое слово; слышать крики одобрения, аплодисменты; читать восторг в их сияющих глазах… Мне так не хватает этого, - неожиданно закончила она.

- Ну почему же сразу не представляю… Сейчас это, наверное, уже и правда не имеет для меня значения, но когда я был моложе, тоже всегда старался подмечать, кто на службе зевает и слушает вполуха, кто переглядывается с хорошенькими прихожанками, а кто – действительно молится и говорит через тебя с Христом. Я очень любил когда-то проповедовать. Думал, смогу изменить мир – смешно вспомнить. Так надеялся, что меня услышат, что я смогу достучаться до людей, затронуть самые потаенные струны души; мнил себя перстом Господним, смычком в Его руках… Но достучаться можно только до того, кто не ждет стука, а держит дверь в сердце нараспашку. Кто не боится доверять, не боится ошибаться, кто всегда в поиске. Нет, меня давно не интересует, что обо мне думают; толпа подобна облаку, что несется туда, куда дует ветер. Вспомни, еще прошлой зимой люди готовы были носить тебя на руках и чуть не побили год назад сестру Гудулу за то, что мешала тебе выступать. А летом эти же самые люди собрались на Гревской площади в надежде хоть одним глазком взглянуть на твой последний танец в десяти футах над землей… И все-таки ты жалеешь, что не можешь снова плясать для них.

- Не все люди одинаковы, - возразила девушка, хотя слова священника больно задели ее: она никогда не задумывалась о своей публике с этой точки зрения. – Так или иначе, Жеана легко понять.

- Легко. Первый успех кружит голову вернее крепленого вина, не так ли? И все-таки мне придется поговорить с ним.