Санта-Дориан и звёздное небо

Гриффиттс согласился не раздумывая. Кажется, его и самого грызла совесть за всё содеянное.

Можно было закрывать дело и продавать пакет акций, но Ди внезапно возмутился – “Как это продавать?! Я только дизайн ёлок заказал, о новых авторских коллекциях игрушек со знаменитыми художниками договорился, связи наладил между фабрикой Гриффиттса и своей старой шоколадной фабрикой… “ В общем, я понял, что от новой бизнес-игрушки его ещё долго будет не оторвать.

– Ладно, – сказал я, осознав, что в директорском кабинете, который мы так и не осквернили до сих пор знатным трахом, Ди задержится надолго (значит, многое успеем). – Только смотри, чтоб на тебя местные флюиды не распространились – а то пойдёшь вразнос, как миссис Гриффиттс, а я в гневе страшен.

Ди внезапно напрягся. Потом попытался сделать вид, что улыбается моей шутке, но быстро сдался.

– Что такое? – подбодрил его я. – Давай уж сразу начистоту – что беспокоит?

Ди помялся ещё какое-то время, отошёл к окну, развернувшись ко мне спиной, обхватил себя руками и, запинаясь, заговорил:

– Если тебе когда-нибудь… Я долго думал и… Ну, ты же со мной только. А так-то – нет. И, в общем, если тебе надо – то я не против, но ты главное – не ври мне. Мне лучше знать, чем нет.

– Очень содержательно, – вздохнул я, обнял его со спины и потёрся носом о чувствительное местечко за ухом – Ди вздрогнул и чуть отклонился назад, принимая мою грудь как опору. – А теперь давай ещё раз и на простом английском: против чего ты не? О чём тебе лучше знать? Что я с тобой да, а без тебя – нет?

Ди сжался в моих объятиях, но я – стоило мне озвучить все эти вопросы – и сам догадался:

– Подожди, ты про… Про секс с другими что ли? Хочешь чтоб я девчонок трахал и тебе докладывался?

Ди резко развернулся и посмотрел мне в глаза – одновременно упрямо и потерянно, даже не знаю, умеет ли ещё кто-то так смотреть.

– Я не хочу, – начал он медленно. – Но я взрослый человек, и я понимаю, что тебе может понадобиться. И я не хочу как Гриффиттс… Мне проще принять твои потребности, чем ложь. Понимаешь?

– Идиот ты, а не взрослый человек, – припечатал я, сильнее прижимая его к себе. Ди не то всхлипнул, не то резко вдохнул, набирая воздуха, чтобы мне возразить, но промолчал и лишь горячо выдохнул мне в шею. – Ладно, признаю, – нехотя продолжил я, – я не творец вселенной, так что не могу гарантировать, что ничего никогда не изменится. Но… Если такое вдруг случится – это не потому что ты не женщина. Если между нами что-то сломается, я не побегу в тот же момент мордой в сиськи падать, а скажу тебе, и мы сделаем как взрослые люди – к психологу пойдём, к семейному. Договорились?

Ди подозрительно шмыгнул носом и закивал – я чувствовал это плечом.

– И давно ты об этом раздумывал, о моих особых потребностях? – спросил я, гладя его по спине. Об ответе, впрочем, и так догадывался.

– С того момента, как мы про жену Гриффиттса поняли, – подтвердил моё предположение Ди. – Она ведь… Я думаю, она была неплохая, просто – ну, такая вот. Нимфоманка. Ей это было нужно. Разве можно её за это осуждать?

Я прикинул, сколько нашей команде понадобилось на официальные процедуры и переговоры с прокуратурой – выходило недели две. Бедный, бедный мой Ди! Столько времени себя накручивал…

– Я – определённо не нимфоманка, – неуклюже пошутил я и наклонил голову, чтобы его поцеловать.

Ди ответил несмело, будто опасаясь поверить в происходящее, как было у нас в самом начале, и я решил не напирать. Так что целовались мы очень нежно, как пара хорошо воспитанных подростков после просмотра дзеффиреллиевских «Ромео и Джульетты»13. И, по моим ощущениям, с той же утончённой пронзительностью, что вызывает в душе сандтрек из упомянутого кино.

К счастью, поцелуями дело не ограничилось, но секс тоже вышел неторопливым и нежным. Ди снова развернулся к окну, дернул шнур жалюзи, закрывая нас от мира, откинул голову мне на плечо, и прошептал:

– Давай так. Прямо сейчас.

Может, звучало не особо романтично, но меня от его слов, от тембра его голоса, прошило электрическим разрядом. Будто впервые к нему прикасался, честное слово!

Само действо со стороны тоже наверняка выглядело не то чтоб романтично, скорее даже пошло: приспустить его штаны, свои. Сплюнуть себе на ладонь, размазать по члену… Но со стороны, к счастью, нас больше некому было оценивать – уж об этом я позаботился, когда проверял работу камер слежения. А изнутри ощущалось как самое утончённое удовольствие.

Гладить Ди по упругой гладкой коже, сминая мягкие ягодицы. Медленно развести половинки, долго прижиматься головкой ко входу, размазывая выступившую смазку и чувствуя, как мой жар передаётся Ди. Как от этого жара его мышцы расслабляются, пропускают меня, обнимают.