Сантрелья

— Сын мой, …ты выполнил данное тебе богом поручение, — довольно громко проговорил старец. — На этом завершилась и моя миссия на этой земле… Настало время мне предстать перед Всевышним… Мне довелось увидеть святыню своими глазами…Это знак, что мне пора…

Голос его прервался. Я подумала, что он умер: так неподвижно он лежал. Но он вдруг чуть приподнялся и хриплым, скрипучим голосом продолжал:

— Не забудь о будущем, мальчик мой! …Чужестранцы! Подойдите ближе…

Мы с Колей переглянулись, не сразу осознав, что старец обращался к нам. Но толчок в спину подтвердил, что речь шла о нас. Мы подошли к больному.

— Вы понесете знания о святыне в ваше время! — прохрипел старец. — Не держи их, Сакромонт!

— Я и не… — попытался что-то сказать Святогор.

— Ты должен спрятать святыню. Знать о ней должны лишь чужестранцы…

— Как же так? — возмутился дон Ордоньо.

— Нельзя допустить, чтобы святыня пропала! — неожиданно вскричал падре Ансельмо. — Я знаю, ты не хочешь отпускать чужестранцев, мой мальчик, но ты должен…

Святогор взял старика за руку и склонился перед ним, незаметно считая пульс.

— Не трудись, Сит-Аль-Хур Абдеррахман, в христианстве Сакромонт… Ты хороший врачеватель, но ты уже сделал свое дело… А я все равно уйду… Мне пора…

Святой отец затих, но он заметно тяжело дышал.

— Ордоньо! — возопил он вдруг. — Заклинаю тебя! Не мешай пророчеству сбыться! Подумай о будущем!!!

Старец упал на подушки, и лицо его мгновенно обрело умиротворенное выражение. Встреча с вечностью избавила его от страданий. Все мужчины в зале преклонили колена, отдавая дань уважения усопшему. Падре Эстебан прочитал над умершим последнюю молитву. Некоторое время в зале царила неловкая тишина растерянности и утраты. Когда ступор прошел, дон Ордоньо отдал распоряжения, и тело покойного унесли в домовую церковь в сопровождении падре Эстебана для совершения необходимых обрядов.

Наконец, внимание хозяина обратилось к нам, стоявшим посреди зала в растерянности.

— Я не простил вам побега, чужестранцы, — усталым басом сказал дон Ордоньо. — Я не люблю, когда меня оставляют в дураках. Да-да, Сакромонт!

Святогор склонился в поклоне.

— И я вовсе не считаю тебя героем, — перекинулся на него сеньор. — Не очень понимаю смысл твоего подвига, не очень верю в пророчество. И я, пожалуй, наказал бы тебя, отправив воевать с твоими арабскими собратьями, чего я не делал раньше.

— Отец! — всхлипнула Беренгария.

— Ха-ха-ха! — неестественно рассмеялся дон Ордоньо. — Я могу наказать тебя еще лучше. Я дам тебе титул за твою преданную службу и женю тебя на своей дочери.

— Ордоньо! — послышался резкий упрек доньи Эрменехильды.

— Моя воля! — вскричал владелец замка.

— Воля ваша, мой господин! — поклонился Святогор. — Но если бы у меня был выбор…Я все-таки воин…

— Воин?! — захохотал сеньор. — А я думал, ты мечтаешь об уютном семейном гнездышке с чужестранкой. Да и она едва дышит, когда ты рядом. А? Элена?

Я покраснела. Беренгария обиженно надула губы и сверкнула недобрым взглядом в мою сторону. Святогор резко выпрямился и с достоинством произнес:

— Ваша милость, мои чувства — в моем сердце. Ими я распоряжусь по своей воле. В вашей же воле распоряжаться мною самим. Еще раз повторяю: я воин и ваш верный слуга.

— Ладно, — примирительно отмахнулся дон Ордоньо. — Но я пока еще не решил, как поступить с твоими подопечными.

— Отец, через два дня они вернуться в свое время, — вмешался в разговор дон Альфонсо.

— Откуда тебе это известно? — прогремел хозяин.

— Если ты позволишь мне высказаться и спокойно выслушаешь меня и падре Эстебана, я все тебе объясню.

— Падре Эстебан?! — поразился дон Ордоньо.

Святой отец как раз возвратился из часовни.

— Я слушаю вас, дон Ордоньо, — откликнулся он.

— Ваше преподобие, что вы можете сказать о последних словах покойного? — спросил вдруг владелец замка.

— Сакромонт должен спрятать святыню от чужих глаз. Помогать ему будут только Николас и Элена. А когда придет время, наши друзья покинут наше гостеприимное время. И никто из нас не будет им препятствовать в этом. И тогда наша общая миссия будет исполнена до конца, — ответствовал священник.

Дон Ордоньо задумался и вдруг словно встрепенулся:

— И как же они уйдут в свое время?

— Надеюсь, что Господь просветил нас с доном Альфонсо, и мы отыскали ответ на этот вопрос, — гордо заявил святой отец.

— Выкладывайте! — приказал дон Ордоньо.

— Нет! — отказался падре. — Здесь слишком много посторонних людей. Кто-то из них вольно или невольно, по той или иной причине, может помешать нам. Чем меньше людей окажутся посвященными, тем безопаснее.

— Пойдем, Габриэль, — гордо проговорила Беренгария и направилась к выходу.

— Советую вам удалиться в покои Сакромонта, — порекомендовала донья Эрменехильда, и ее супруг явно обрадовался такому простому решению.

Мы отправились обратно к Святогору, а за нами следовали четверо слуг, которые осторожно несли святыню.

— Говорите, — велел дон Ордоньо, обращаясь к священнику и своему старшему сыну.

Начал дон Альфонсо:

— Прямо перед отъездом Сакромонта, отец, мы уже пытались отправить Элену и Николаса, но врата не сработали.