Сара Джаннини: девушка в голубом платье

– Я планирую готовиться поступить в Академию танца. И мне нужно выучить французский, если мы тут надолго.

– Надеюсь, что да. У меня есть замечательный педагог по французскому. Она профессионал своего дела, заговоришь за месяц.

– Да, хорошо. С удовольствием.

– Я позвоню ей.

– Давай я сама позвоню?

– Сначала я. Предупрежу. А потом позвонишь. Это мой друг, мы учились вместе в Сорбонне. Она на филологическом, я на юридическом. И адрес она тоже знает. Можете заниматься прямо здесь. Пойдём поужинаем? У меня пустой холодильник.

Не переодеваясь, они вышли на улицу. Ужин прошёл на террасе одного из французских ресторанов, играла живая музыка. Но еда была такая непривычная, что Сара осталась голодной. На обратном пути она попросилась в Макдоналдс. Ночь была тёплая, тихая. Сара хрустела жареной картошкой, Димитрий шёл рядом.

– Зря ты не попробовала то рагу. Они прекрасно готовят. Я люблю там ужинать или обедать. Всегда беру что-то рыбное и рагу. Французская кухня мне нравится больше, она изысканней итальянской.

– Ну, может, мы и любим пасту. Но итальянская еда домашняя, понятная и сытная!

– А что непонятного во французском блюде? Это как иностранный язык. Пока не начнёшь учить его, кажется, что это трудно и неясно.

– Мне нравится итальянская кухня. Я любила, как готовила сеньора Ланчетти, наша кухарка. Хотя мама была строга и соблюдала диету, иногда сеньора выпекала яблочные торты, тирамису, на завтрак баловала омлетом с рикоттой. Скучаю по ней. Что с ней стало, интересно?

– Она должна быть в Риме, насколько я помню. Кстати, твой отец выставил ваш дом на продажу.

– На продажу? – Сара испугалась. Её любимый дом! Лужайка, чугунные ворота, вид на Скалу Двух Братьев. Её комната! – Зачем? А как же мои вещи?

– Что-то увезли из квартиры, не переживай.

– То есть я туда уже не вернусь и отец тоже?

– Можно и вернуться, но не в этот дом.

– Нет, я не буду возвращаться. Если дом продадут, мне там делать нечего. – Саре стало очень грустно.

– Есть что-то ценное, что ты хочешь забрать?

– Нет. Ничего.

– Хорошо, я понял. Поела?

– Да. Теперь, да. Какая красивая башня. Она была у меня на фотографии, в комнате. Но вживую она другая. Фотография её испортила.

– Мне она, честно скажу, не очень нравится. Слишком вульгарно смотрится, на мой взгляд. Я люблю соборы, их архитектуру. Мой любимый, конечно, Нотр-Дам-де-Пари.

– А я думаю, что на башню нужно просто посмотреть с другого угла. Или другими глазами. Вот, например, через меня. Я вижу в ней стройность, вижу характер, вижу ценность и даже некоторую поэтичность. Без неё Париж точно не был бы Парижем. А ты знал, что существует легенда, согласно которой Гюстав Эйфель был влюблён в некую даму с именем, начинающимся на «А», и таким образом признался ей в любви, создав башню в форме буквы её имени.

Димитрий с удовольствием посмотрел на Сару: она была очень красива, появился румянец, глаза горели. Он не удержался, подошел ближе и поцеловал её.

– Теперь я буду смотреть на Эйфелевою башню через призму этого момента. Теперь, смотря на неё, я буду вспоминать тебя.

– И это удивительно, как мы связываем людей и местами. С мамой, например, у меня ассоциируется Рим, все эти шикарные улицы с бутиками, рестораны с вечеринками. Хотя я там не была ни разу. Мама любила Рим. У неё там была квартира или дом, я не знаю.

– А со мной? Что ассоциируется?

– С тобой? – Сара улыбнулась. – Весь мир. Я хочу объездить с тобой весь мир!

– Так и будет, Сара, так и будет. В своё время. Пойдём, уже поздно.

Дни полетели за днями. Свадебное платье было куплено, сама регистрация должна была пройти в местной администрации через пару недель. Никого кроме свидетелей и отца Сары не планировалось. Димитрий был в разъездах, Сара целыми днями была одна. Она хотела выйти, погулять, но привычка оставаться в одном и том же месте, оставляла её дома. Французский она так и не начала учить. К танцам остыла. Спала почти до обеда, потом завтракала, читала, иногда просто лежала и ничего не делала. Если была хорошая погода, выходила на балкон, наблюдала за прохожими. Потом заказывала ужин (готовить она не умела) и ела в одиночестве. Димитрий приезжал поздно и редко ужинал. Только выпивал бокал вина и шёл спать. Общаться они стали меньше. Он был весь в своих делах, а Саре нечего было рассказать.

Димитрий уже почти спал, когда Сара его тихо толкнула в бок.

– Ты спишь?

– Почти. Что-то случилось?

– Я забыла тебе сказать. Пока тебя не было, мне звонил какой-то мужчина и просил тебе передать, что он от Линды. Я тогда очень испугалась, сказала, что мама умерла от инсульта, но он сказал, что ты поймёшь.

Димитрий поднялся на локте.

– Он ещё что-то сказал?

– Его зовут Лука.

– Да, возможно, я его знаю. Не переживай. Давай спать.

Сара сжала руку Димитрия и почувствовала, как подступает к горлу паническая атака. Ей стало страшно, и она сильнее надавила на пальцы Димитрия.

– Ай! Сара! Мне больно!

– Прости. Прости, пожалуйста. Мне не по себе.

– Чего ты боишься? – Димитрий сел на кровати. – Чего? Мертвецов? Знаешь, когда страху даётся имя, уже не так страшно.

Сара задумалась.

– Боюсь вернуться назад.