Саракш: Тень Странников

В опасные места поодиночке не ходят. Бал-Гор отправился в рейд по руинам со всем своим десятком, и поступал так раз за разом, давая своим воинам между вылазками только краткий отдых. Но развалины обширны, и в каменном лабиринте секироносцы разделились на пары и разошлись. Бал-Гор остался один (взамен погибшего Хван-За ему пока ещё никого не прислали, и его десяток был неполным), но это не слишком его огорчило. Бал-Гор даже почувствовал что-то вроде облегчения – никто не будет путаться под ногами, и если поиск будет удачным, вся слава достанется только ему одному, и никакой Ур-Джид ничего уже тут не сделает.

Лёжа носом вниз – так, что обломки кирпичей царапали щёку, – Бал-Гор размышлял. Стреляли в него, больше никого тут нет на добрую тысячу шагов, и стрелял враг – это ясно. Однако вопросы оставались, и их было много. Если этот враг охотится на песчаных людей, почему он не подкрался к лагерю и не выцелил пару-тройку воинов, когда те мирно сидят у своих костров, не ожидая нападения? Да, лагерь охраняется, но из дальнобойной имперской винтовки, которые у дохлятников есть – это Бал-Гор знал наверняка, он сам находил такие винтовки на трупах врагов, – можно вогнать пулю в голову (если, конечно, умеешь стрелять) с нескольких сотен шагов, прячась среди каменного хаоса (особенно в сумерках, когда в руины заползают вечерние тени). И стрелять дохлятники умеют – покойный Хван-За мог бы это подтвердить. А здесь, среди развалин, взять добычу куда труднее: в рейдах воины песков держатся настороже, и стреляют на любой подозрительный шорох. И ещё – руины вблизи от Следа Гневного Ока не самое хорошее место для засады: Дыхание Бога смертельно для всех, кто не принадлежит к песчаному племени (или почти для всех). Значит, его, Бал-Гора, хотели убить не потому, что он воин Ондола, а потому что он идёт туда, куда его не хотят пустить.

Не вставая, десятник стянул с себя куртку. Враг был где-то рядом, воин песков чуял его присутствие, и враг этот ждал первого неосторожного движения Бал-Гора, чтобы сделать его поживой для бурых крыс. Вытянув из-за пояса секиру, ондолец надел на рукоять куртку и прицепил к ней тонкую верёвку – запасливый десятник всегда таскал её с собой: невелик груз, а может и пригодиться. Стелясь по земле и пятясь задом, он отполз на несколько шагов в сторону и просунул ствол винтовки в щель между бетонными обломками – по пулевой отметине на стене можно было прикинуть (хотя бы примерно), откуда стреляли. Кругом было тихо: потревоженная тишина руин съела звук выстрела и опять уснула. Взяв на прицел подозрительный выступ (за ним вполне мог кто-то прятаться), Бал-Гор осторожно потянул за верёвку. Рукоять топора с висящей на ней курткой приподнялась, и…

Бах, бах! Два выстрела последовали один за другим. Краем глаза Бал-Гор заметил две вспышки немного левее отмеченного им выступа, у бетонной плиты, лежавшей плашмя, и послал туда три пули, чуть смещая ствол после каждого выстрела.

От плиты метнулась серая тень, торопясь скрыться в развалинах. Бал-Гор выстрелил ещё раз, схватил левой рукой топор (куртку можно подобрать потом) и прыжками понесся к бетонной плите, ловко лавируя среди хаоса обломков, – опытный воин уверенно ступал там, где какой-нибудь дохлятник давно бы уже сломал себе ногу на острых каменных осколках.

За плитой никого не было, но Бал-Гор увидел на толстом слое серой пыли следы ног – маленькие следы маленьких ног. И ещё он заметил на светлом бетоне несколько красных капель и понял, что хотя бы одна его пуля вкусила вражеской плоти. Враг был ранен, теперь оставалось только настичь его и кое о чём расспросить: до того, как он умрёт. Пригнувшись, десятник сунул секиру в поясную петлю, быстро перезарядил винтовку, шагнул вперёд и увидел за скошенным краем плиты черный зев подземного хода и сдвинутый в сторону лист железа – крышку лаза, которую раненый враг не смог за собой закрыть.

Лезть за вооруженным (пусть даже раненым) врагом в тесноту и темноту подземелья было сущим безумием. Бал-Гор замер на полушаге, прикидывая, не позвать ли ему своих воинов, обшаривавших руины, мотнул головой, как будто убеждая в чём-то самого себя, и решительно протиснулся в лаз, подчиняясь инстинкту, заставлявшему его не терять след, пока враг не оправился или не затаился так, что его не разыщет в подземном лабиринте и сотня воинов.

Он полз, а потом вдруг узкий лаз обернулся широким коридором с бетонными полом и бетонными стенами – песчаные воины умели видеть в темноте, пускай не так хорошо, как при свете, – и Бал-Гор перешёл на быстрый шаг, а потом и на бег. Он чувствовал, что его враг – там, впереди, что он слабеет, и что он спешит укрыться. И Бал-Гор побежал, готовый выстрелить на любой шорох.