Саша Чёрный

Беседка теснее скворешни.
Темны запыленные листья.
Блестят наливные черешни…
Приходит дородная Христя,
Приносит бутылку наливки.
Грибы, и малину, и сливки.

В поднос упираются дерзко

Преступно-прекрасные формы.
Смущенно, и робко, и мерзко
Уперлись глазами в забор мы…
Забыли грибы и бутылку,
И кровь приливает к затылку.

«Садитесь, Христина Петровна!» —

Потупясь, мы к ней обратились
(Все трое в нее поголовно
Давно уже насмерть влюбились),
Но молча косится четвертый:
Причины особого сорта…
Хозяин беседки и Христи,

Наливки, и сливок, и сада

Сжимает задумчиво кисти,
А в сердце вползает досада:
«Ах, ешьте грибы и малину
И только оставьте Христину!»

1908

НА СЛАВНОМ ПОСТУ

Фельетонист взъерошенный
Засунул в рот перо.
На нем халат изношенный
И шляпа болеро…

Чем в следующем номере

Заполнить сотню строк?
Зимою жизнь в Житомире
Сонлива, как сурок.

Живет перепечатками

Газета-инвалид
И только опечатками
Порой развеселит.

Не трогай полицмейстера,

Духовных и крестьян.
Чиновников, брандмейстера.
Торговцев и дворян.

Султана, предводителя.

Толстого и Руссо,
Адама-прародителя
И даже Клемансо…

Ах, жизнь полна суровости.

Заплачешь над судьбой:
Единственные новости —
Парад и мордобой!

Фельетонист взъерошенный

Терзает болеро:
Парад — сюжет изношенный,
А мордобой — старо!

1908

ПРИ ЛАМПЕ

Три экстерна болтают руками,
А студент-оппонент
На диван завалился с ногами
И, сверкая цветными носками.
Говорит, говорит, говорит…

Первый видит спасенье в природе.

Но второй, потрясая икрой,
Уверяет, что только в народе.
Третий — в книгах и в личной свободе,
А студент возражает всем трем.

Лазарь Розенберг, рыжий и гибкий,

В стороне на окне
К Дине Блюм наклонился с улыбкой.
В их сердцах ангел страсти на скрипке
В первый раз вдохновенно играл.

В окна первые звезды мигали.

Лез жасмин из куртин.
Дина нежилась в маминой шали,
А у Лазаря зубы стучали
От любви, от великой любви!..

Звонко пробило четверть второго —

И студент-оппонент
Приступил, горячась до смешного,
К разделению шара земного.
Остальные устало молчали.

Дым табачный и свежесть ночная…

В стороне, на окне.
Разметалась забытая шаль, как больная,
И служанка внесла, на ходу засыпая.
Шестой самовар…

1908

ШКАТУЛКА ПРОВИНЦИАЛЬНОГО «CABALERO» [9] (Опись)