Сатиры

А на лестнице медички
Повторяли те же клички:
«Грымза! Килька! Баба! Франт!
Безголовый лаборант…
На невиннейший вопрос
Буркнет что-нибудь под нос;
Придирается, как дама, —
Ядовито и упрямо,
Не простит простой ошибки!
Ни привета, ни улыбки…»

Визг и писк. Блестят глазами,
Машут красными руками:
«О, несноснейший педант,
Лаборашка, лаборант!»

3

Час занятий. Шепот. Тишь.
Девы гнутся, как камыш,
Девы все ушли в работы.
Где же «грымзы»? Где же счеты?
Лаборант уже не лев
И глядит бочком на дев,
Как колибри на боа.
Девы тоже трусят льва:
Очень страшно, очень жутко —
Оскандалиться не шутка!

Свист горелок. Тишина.
Ноет муха у окна.
Где Юпитер? Где Минервы?
Нервы, нервы, нервы, нервы…

1909

В гостях

Петербург

Холостой стаканчик чаю
(Хоть бы капля коньяку),
На стене босой Толстой.
        Добросовестно скучаю
        И зеленую тоску
        Заедаю колбасой.

Адвокат ведет с коллегой
Специальный разговор.
Разорвись – а не поймешь!
        А хозяйка с томной негой,
        Устремив на лампу взор,
        Поправляет бюст и брошь.

«Прочитали Метерлинка?»
– «Да. Спасибо, прочитал…»
– «О, какая красота!»
        И хозяйкина ботинка
        Взволновалась, словно в шквал.
        Лжет ботинка, лгут уста…

У рояля дочь в реформе,
Взяв рассеянно аккорд,
Стилизованно молчит.
        Старичок в военной форме
        Прежде всех побил рекорд —
        За экран залез и спит.

Толстый доктор по ошибке
Жмет мне ногу под столом.
Я страдаю и терплю.
        Инженер зудит на скрипке.
        Примирясь и с этим злом,
        Я и бодрствую, и сплю.

Что бы вслух сказать такое?
Ну-ка, опыт, выручай!
«Попрошу… еще стакан»…
        Ем вчерашнее жаркое,
        Кротко пью холодный чай
        И молчу, как истукан.

1908

Европеец

          В трамвае, набитом битком,
          Средь двух гимназисток, бочком,
Сижу в настроеньи прекрасном.

          Панама сползает на лоб.
          Я – адски пленительный сноб,
В накидке и в галстуке красном.

          Пассаж не спеша осмотрев,
          Вхожу к «Доминику», как лев,
Пью портер, малагу и виски.

          По карте, с достоинством ем
          Сосиски в томате и крем,
Пулярдку и снова сосиски.

          Раздуло утробу копной…
          Сановный швейцар предо мной
Толкает бесшумные двери.

          Умаявшись, сыт и сонлив,
          И руки в штаны заложив,
Сижу в Александровском сквере.

          Где б вечер сегодня убить?
          В «Аквариум», что ли, сходить,
Иль, может быть, к Мэри слетаю?

          В раздумье на мамок смотрю,
          Вздыхаю, зеваю, курю
И «Новое время» читаю…

          Шварц, Персия, Турция… Чушь!
          Разносчик! Десяточек груш…
Какие прекрасные грушки!

          А завтра в двенадцать часов
          На службу явиться готов,
Чертить на листах завитушки.

          Однако: без четверти шесть.
          Пойду-ка к «Медведю» поесть,
А после – за галстуком к Кнопу.

          Ну как в Петербурге не жить?
          Ну как Петербург не любить
Как русский намек на Европу?

1910

Мухи