Сатурналии

– Нет. Все хотят, чтобы я держался подальше отсюда, пока Клодий – трибун. Отец хочет выпроводить меня в Галлию вместе с Цезарем. – Невольная дрожь пробежала по моей спине. – Я должен найти какой-нибудь способ избегнуть этого.

– Осмелюсь сказать, некоторые люди приходили ко мне, чтобы избежать опасной службы. Обычно целесообразно ампутировать большой палец правой руки и сделать вид, что это – результат несчастного случая. Я достаточно опытен в такой операции, если ты…

– Асклепиад! – воскликнул я. – Как же это неэтично!

– Проблема в этике?

– Нет, просто я предпочел бы не терять большой палец.

Я поднял этот замечательный палец и подвигал им.

– Он бывает полезен. Ничто не сравнится с ним, когда надо ткнуть человека в глаз в уличной драке. Нет, без него я чувствовал бы себя дефектным. Кроме того, никто не поверил бы, что произошел несчастный случай. Меня обвинили бы в трусости и запретили занимать государственные должности.

– Даже герои прибегают к уловкам, чтобы избежать особенно обременительных или безрассудно рискованных военных авантюр. Одиссей притворялся безумным, а Ахилл переоделся в женщину.

– Люди уже думают, что я безумен. И в любом случае, если б я переоделся в женщину, все просто приняли бы меня за одного из странных дружков Клодии.

– Тогда, боюсь, у меня иссякли предложения. А почему бы тебе туда и не отправиться? Может, ты сочтешь это забавным, и сельская местность, полная воющих дикарей, не более опасна, чем Рим в беспокойные времена.

– Да, почему бы и нет? Мне предложить Цезарю, чтобы ты сопровождал экспедицию в роли армейского врача?

– А вот тут я тебя оставлю, – сказал Асклепиад, круто повернувшись. – Я должен идти готовиться к операции несчастного Марка Цельсия.

И он зашагал в сторону Свайного моста.

А я продолжил идти к Форуму, где Рим начинал кое-как возвращаться к жизни. Большинство пьяных поднялись, как ожившие трупы, чтобы неверной походкой поковылять в поисках темных углов, где можно продолжить свое выздоровление. После довольно позднего начала дела в Городе возобновлялись. Повсюду государственные рабы вяло, но упорно орудовали метлами и швабрами, ликвидируя последствия Сатурналий.

Я подошел к базиликам и после некоторых расспросов оказался, наконец, в базилике Опимия, где совещались несколько избранных преторами людей, заключая последние договоренности насчет порядка, в котором будут идти их суды. Некоторые из них уже присвоили тоги курульных чиновников с багровой полосой, другие ожидали начала нового года.

Раб указал на человека, которого я искал, – одного из тех, что были в одежде с полосой. Высокий, с грубым лицом, буйными седеющими волосами, которые росли тугими волнами, и с крючковатым носом, он имел такие холодные голубые глаза, что мне не хотелось бы, чтобы они смотрели на меня поверх щита. Я подошел к нему, чтобы он обратил на меня внимание.

– Луций Флавий? – спросил я, не потрудившись назвать его титул, поскольку он еще не вступил в должность.

– Верно, – ответил тот. – Полагаю, мы незнакомы.

– Я – Деций Цецилий Метелл-младший.

– Значит, ты человек из известного рода.

Теплое отношение Флавия к Метеллам явно было не безграничным.

– Я расследую обстоятельства смерти Метелла Целера. Насколько я понимаю, у тебя с ним были довольно заметные ссоры.

– То было в прошлом году. Сейчас я занят приготовлениями к следующему. Кто уполномочил тебя вести расследование?

– Трибун Метелл Пий Сципион Назика и…

– Трибун – не курульный чиновник! – рявкнул мой новый знакомый. – Он не может назначать иудекса!

– Это неофициальное расследование, которого потребовала моя семья, – сказал я. – В том числе Метелл Непот, который оценил бы твое содействие.

Это заставило Луция Флавия немного помолчать.

– Я знаю Непота, – сказал он наконец. – Это хороший человек.

Пока оба поддерживают Помпея, они будут коллегами. Флавий положил руку мне на плечо и направил к относительно малолюдному алькову в просторном, порождающем эхо здании.

– Правда ли, что Непот будет баллотироваться в следующем году на выборах в консулы? – спросил мой собеседник.

– Правда.

Флавий потер щетинистый подбородок. Он тоже не осмелился нынче утром довериться цирюльнику.

– В такой важный год хорошо будет иметь на должности консула подобного человека, если он выиграет.

– Он выиграет, – сказал я. – Когда Метелл баллотируется в консулы, он обычно получает должность. Так было больше двух столетий.

– Что правда, то правда, – задумчиво проговорил Луций Флавий. – Отлично, что ты хочешь узнать?

– Насколько я понимаю, твои споры с Целером становились поводом для публичных драк.

– Не все, но несколько раз такое случалось. А что в этом необычного? Если б в наши дебаты не входило время от времени немного крови на тротуарах, все мы превратились бы в шайку изнеженных, разглагольствующих о философии греков.

– Конечно, нам бы такого не хотелось. Правильно ли я понимаю, что главным пунктом ваших диспутов были земельные наделы для ветеранов Помпея?