SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

В апреле 1953 года больного Абдель-Азиза транспортировали из Эр-Рияда через всю страну на самолете в его летний дворец в Таифе. К тому моменту здоровье правителя настолько ослабло, что на протяжении всего полета он лежал на соломенном тюфяке в салоне самолета, специально переделанного для короля. Близкие надеялись, что «холодный и свежий горный воздух оживит Абдель-Азиза»^{2}. Большинство членов королевской семьи поехало с ним. Всех беспокоило ухудшение состояния короля, и члены семьи хотели быть рядом с ним, особенно в случае критической ситуации. Хотя Абдель-Азиз и назначил в 1933 году наследным принцем старшего из живых сыновей, будущее лидерство Сауда оставалось под вопросом. О своей поддержке Сауда еще не заявили некоторые влиятельные саудовцы — в том числе представители ряда племен, которые присягнули Абдель-Азизу, но не выражали явной лояльности по отношению к его неопытному сыну; мощное и независимое исламское лобби страны, или улемы, не всегда считавшие Сауда хорошим мусульманином; а также некоторые члены королевской семьи, у которых имелись на это личные причины^{3}.

В последние годы жизни Абдель-Азиз был явно обеспокоен тем что после его смерти могут возникнут трения. Не исключено, он даже почувствовал, что Сауд может казаться не вполне пригоден для управления страной. Королевский советник, шейх Вахба, вспоминал, как однажды присутствовал при одном непростом моменте в отношениях короля и его двух старших сыновей. История стала известна благодаря Паркеру T. Харту, который услышал ее от самого шейха Вахбы. Харт давно работал дипломатом и провел много лет в американском посольстве в Саудовской Аравии перед тем, как был назначен на пост посла в 1961 году. Он внимательно наблюдал за событиями, разворачивавшимися в саудовской политике, и благодаря этому его заметки и вспоминания содержат массу важных и ценных сведений. У Харта сложились одинаково доверительные отношения и с американцами, и с арабами. Доктор Дж. Уинстон Портер, американский инженер, работавший в Саудовской Аравии, описывал, как Харт проводил прием по случаю праздника 4 июля в посольстве США. «Все саудовцы приходили в посольство США и превозносили Америку», — рассказывал он. Харт стоял перед участниками и читал речь — сначала на английском, а затем «все то же самое на арабском… 30 минут по-английски, 30 минут по-арабски. Он очень хорошо говорил на этом языке», вспоминал Портер^{4}.

По воспоминаниям Харта, Вахба рассказывал, как «по указанию Абдель-Азиза он присутствовал при том, как сыновья короля семь раз произнесли клятву до самой смерти уважать и поддерживать друг друга: Фейсал Сауда — как наследного принца и будущего правителя, а Сауд Фейсала — как будущего наследного принца и старшего советника»^{5}. Король стремился обеспечить семейное спокойствие даже после своей кончины. Прежде он старался максимально исключить личную враждебность и конкуренцию между Саудом и Фейсалом, однако, ослабев с годами, начал все сильнее бояться последствий их противостояния для будущего королевства. И тогда он вновь призвал к себе Сауда и Фейсала.

Он приказал сыновьям «пожать друг другу руки над его телом», а затем произнес: «Поклянитесь, что вы будете работать вместе даже после моей смерти. Поклянитесь и в том, что, если у вас и начнутся споры, вы будете вести их с глазу на глаз. Вы не должны позволить миру увидеть даже самые малейшие из ваших разногласий».

У Сауда и Фейсала не было иного выбора, кроме как последовать приказу отца. Они склонились над его телом и пожали друг другу руки, поклявшись вместе работать над реализацией всех невероятных идей своего отца^{6}.

Как бы то ни было тем летом опасения близких короля не оправдались. Здоровье Абдель-Азиза улучшилось, и он даже смог вновь заняться некоторыми государственными обязанностями: время от времени принимал иностранных дипломатов и глав нефтяных компаний. Один руководитель Aramco (точно неизвестно, кто именно) после поездки в США для лечения опасной для жизни болезни рассказал Абдель-Азизу о своем выздоровлении и новом отношении к жизни после этого. Он понял, насколько важны для него семейные отношения и связь с Господом. Богатство и профессиональный успех, сказал он, весьма приятны, однако подлинный смысл жизни можно обрести лишь в вере. Король, обычно любезный и доброжелательный к американцам во время неофициальных визитов, был, по всей видимости, не в настроении слушать рассуждения человека, который оправился от физической немощи в то время, когда сам он слабел. Король саркастически отметил, что, будь его собеседник мусульманином, об истинной ценности веры ему было бы известно всю жизнь, а не только в поздние годы^{7}.