Саведжи (ЛП)

— Ты не можешь так со мной поступить! — молил Вернон. — Не бросай меня здесь. Не с...

ним!

— Он мой сын, — сказал Титус, казалось, раздраженный отсутствием уважения у мужчины.

— Он мог ошибиться в первый раз, но с кем не бывает.

— Со мной! — прорычал Вернон и зашелся рыданиями. — Я не ем людей. У меня даже детей

нет!

— Нет? — Если Титус и собирался уходить, то передумал. Он окинул связанного мужчину

взглядом. Спустя мгновение его раздражение сменилось жалостью. — Иногда они сводят тебя с ума,

но подчас заставляют гордиться.

— Я не хочу умирать, — закаркал Вернон. — Я все еще хочу завести семью.

Какое-то время Титус наблюдал за рыданиями Вернона. Затем перевел взгляд на пол,

пробежался ладонью по бритой макушке и вздохнул.

— Ты знаешь слишком много, чтобы я мог тебя отпустить, — сказал он и указал на

окружающую обстановку. — Сочувствую вашей утрате, мистер Инглиш. Одно дело создать семью.

Но для того, чтобы она была единим целым, приходится чем-то жертвовать.

Больше не произнеся ни слова, Титус развернулся и ухватился за скобу.

— Прошу! — рыдал Вернон. — Я стану хорошим отцом! Клянусь!

Ответом последовал звук закрывающегося за Титусом люка. Вернон перевел взгляд на Ивана,

который пристально уставился на него.

Перевод группы vk.com/dreamandrealisalive

— Больно не будет, — сказал мальчик. — По крайней мере, не должно быть. — Иван

повернулся к шкафу позади него. Он отпер дверь ключом, который вручил ему отец, и распахнул

дверцы. Первым делом он достал фартук мясника. Тот был в бело-голубую полоску, но сильно

забрызганный кровью и, очевидно, слишком большой для мальчика. Не мигая уставившись на шкаф,

Вернон, к большому раздражению мальчика, снова закричал. — Не могли бы вы помолчать? Это

всего лишь инструменты.

Он отступил в сторону, открывая Вернону вид. Верхний ряд составляли ножи, крюки и пилы

с неровными зубцами. Под ними хранилось в большинстве своем крупное оборудование, сильно

смахивающее на промышленное.

— Это все шутка, — выдохнул Вернон, его зубы стучали от страха. — Больная шутка.

Иван вернулся к шкафу. Сначала он вытащил моющий аппарат. Затем нашел ножницы и

положил их на пластиковый стул. Наконец, после, казалось бы, долгих поисков мальчик вернулся с

коротким ручным молотком. Он покрутил его в руке, и Вернон заметил, что одна его сторона была

сплошь покрыта устрашающими треугольными шипами.

— Расслабьтесь, — сказал Иван. — Это все лишь размягчитель.

— Что?

— Ну знаете, — произнес он и похлопал инструментом по ладони, — чтоб размягчить

волокна. Мясо будет легче жевать.

Вернон Инглиш силился поверить в то, что говорил этот мальчик. Охваченный паникой, по-

прежнему вися вниз головой, он начал дрожать, подергиваться и хватать ртом воздух.

— Твой отец ничего не говорил о размягчителе! — в отчаянии залепетал он. — Он просил

тебя только помыть и выбрить.

— Это мой первый раз, — сказал Иван, пожав плечами. — Хочу сделать все правильно.

— Но ты сказал, что больно не будет! — завопил он.

— Не будет. — Иван положил размягчитель на стул и снова повернулся к шкафу. Когда он

отошел, Вернон, к своему ужасу, понял, что тот держит пневматический пистолет. — К тому

времени вы будете мертвы, — сказал он и оттянул затвор. Тот с щелчком встал на место. Иван

перехватил взгляд Вернона и усмехнулся. — С другой стороны, если я случайно задену вас

кусачками, через минуту вы уже ничего не почувствуете!

— Не делай этого, — прошептал Вернон, когда Иван приставил ствол к его виску и положил

палец на спусковой крючок. Он набрал воздуха в легкие, чтобы еще раз попросить мальчика

остановиться, однако после раздавшегося громового удара мир вокруг него потемнел.

Перевод группы vk.com/dreamandrealisalive

29

Для Титуса Саведжа празднику всегда предшествовал день приготовлений. Как и его отец, он

считал это своего рода ритуалом, в который была вовлечена вся семья. Занятие находилось каждому.

На следующее утро Саша помогала матери готовить гарниры, пока Титус ездил в магазин за

продуктами, о которых вспоминали в последний момент. После полудня, разложив на столе

обеденные салфетки, он нашел коробку из красного дерева, в которой хранились особенные

столовые приборы, и отнес ее наверх, в комнату отца. Олег любил принимать участие в

приготовлениях, и натиранием столового серебра он занимался годами.

— Надеюсь, ты голоден, — сказал Титус, когда его отец надвинул на нос очки. Он подождал,

пока старик найдет в выдвижном ящике ткань для полировки и рассказал, что входило в меню. —

Мы могли бы выбрать кого-то попроще и менее тоскующего по утраченным в жизни возможностям,

— заметил он, — но у меня не оставалось другого выхода.

— Слышал, Иван вовлечен в процесс. — Олег передвинулся поближе к столу, на который