Савельев

«Чего ему надо?» — с досадой подумал Алямов и сказал:

— Раз обещали — значит, привезли. Идем, замерзнешь…

— Не! — Мальчишка расплылся в улыбке. — Я не мерзну!

И поскакал рядом с Алямовым к актовому залу.

— Опять никого нет, — развел руками Стрешнев, — одна уборщица. Увидела нас — послала детей за педагогами, в деревню. Вот безобразие, честное слово!

— Может быть, мы пока посмотрим школу? — Поджав губы, месткомовская посмотрела почему-то на Алямова. Тот — почему-то на Лену.

Школа была как школа, в классах — парты, в саду — крашеные под бронзу истуканчики… По сугробам между дорожек носилась ребятня, старшеклассники гоняли полусдутый мяч. Время от времени Алямов бережно поддерживал Лену, чтобы не поскользнулась, но надолго обнимать не решался.

Когда они вернулись, у входа в спальный корпус рядом с Петровичем стоял высокий жилистый человек. Шапку человек держал в руке, другой рукой приглаживал ершистые волосы — и постоянно улыбался.

— Очень вас ждали, — услышал Алямов его невыразительный голос.

Лена стояла чуть позади; она нашла Димин взгляд и быстро указала глазами на говорящего: это и был директор школы-интерната номер семь. Не отвлекаясь от главной темы, Алямов улыбнулся Лене. Она невольно ответила ему и тут же опустила глаза.

Алямов глубоко вдохнул морозный воздух, расправил плечи и подумал, что возвратятся они в Москву часов в семь-восемь вечера и будет еще совсем не поздно пригласить Лену куда-нибудь провести вечерок, не исключено, что и «компле» — черт побери, живем один раз!

Обедали вместе с детьми. Гвалт стоял невообразимый.

— Ну, Дима, как впечатление? — поинтересовался Сергей Петрович, раскладывая по тарелкам гречневую кашу из кастрюльки.

— Да-а, — неопределенно протянул Алямов и соорудил соответствующее случаю лицо, — интересное место…

— Вы из комитета комсомола? — Месткомовская смотрела изучающе.

— Нет, — ответил Алямов.

Что любви меж ним и месткомовской не будет, он понял давно. «Вякнет чего-нибудь насчет морального облика, — прикинул Дима. — Ну и что? Я поехал? Поехал! Что я им тут должен — деятеля изображать?»

Компот пили молча. Дети, с грохотом по команде вставая из-за столов, по слогам кричали «Спа-си-бо!» Невесть откуда появились педагоги: востроносая девушка в очках и крепкий детина в вишневом костюме, с сержантским голосом и золотой печаткой на пальце. Пару раз Дима поймал на себе взгляд «вишневого» — короткий, фиксирующий чужого, неприятный взгляд.

«Ну вот, — облегченно вздохнул Алямов, выходя на воздух, — теперь подарки — и нах хауз..»

Мимо него быстро прошел Петрович, на ходу бросил:

— Я еще должен с ним поговорить, потом подойду…

«Шебутной, — добродушно подумал Алямов, — носится и носится…»

С Леной, вцепившись в ее шубку, шли две девчушки: под пальтишками у них виднелись все те же линялые треники.

Алямов притормозил и пошел рядом. По дороге, чуть не толкая, их обгоняли возбужденные детдомовцы. Сегодня в школе-интернате номер семь был день рождения у всех, кто родился в декабре.

— Саша Мишин!

Налысо стриженный мальчик вылез на сцену под овации зала. На место он сел в обнимку с пластмассовой клюшкой в целлофане. Его сразу затеребили со всех сторон, а по ступенькам уже поднималась следующая именинница.

Месткомовская выкликала фамилии, Петрович отдавал кукол, мишек, мячи и конструкторы, жал руки, целовал, ворошил по голове. Зал, заполненный разновеликими обладателями линялых костюмов, громко торжествовал.

— Дисциплин-ка! — напоминал директор, дежурно улыбаясь.

Воспитатель в вишневом костюме без перерыва играл туш на аккордеоне, но глядел тяжело: он был не вполне трезв. Лена сидела рядом, Дима посматривал на нее и терпеливо ждал конца мероприятия. Иногда она ловила его взгляд и улыбалась одними глазами.

Без курева после еды было плохо; промаявшись еще с минуту, Алямов не выдержал и пробрался к директору:

— Простите, у вас закурить не будет?

— Найдем.

Директор почему-то подмигнул и, встав, широким шагом направился к выходу. Алямов, пригибаясь, пошел за ним, шепнув Лене: «Извини». На ты они перешли еще на улице, после обеда.

Затянувшись, Алямов с наслаждением выпустил дым и благодарно кивнул директору, а тот, разминая узловатыми пальцами сигарету, вдруг заговорил о недостатке фондов, о трудностях с кадрами и еще о каких-то материях. Дима рассеянно слушал, пытаясь угадать время отъезда. Он уже зверски устал от всего этого.

— Вы уж повлияйте на Сергея Петровича, а то… — директор развел руки и выдавил еще одну улыбку, — больно он с меня требует. Мы ж люди подневольные…

Алямов опять кивнул, что можно было расценить двояко: повлияет — или просто понял смысл просьбы. Это у Димы получилось как-то само собой, он даже не очень понял, о чем речь. «Интересно, что там с него Петрович требует?»

Но мысль эту Алямов до конца не додумал: раздача подарков завершилась. Месткомовская поздравила всех с Новым годом, детдом заулюлюкал в ответ, и кто-то крикнул «ура».

— Так! — директорский голос мгновенно снял все звуки. — Строиться по классам — и на самоподготовку! Восьмой класс убирает зал!