Савмак. Пенталогия (СИ)

  - А вот и скифы, - Минний кивком указал девушке на группу остроголовых всадников, показавшихся в эту минуту на краю невысокого плато на другой стороне речной долины. Продолжая идти, Минний и Агафоклея, словно заворожённые, глядели, как отыскав среди круч пологий склон, навстречу им сползает серая степная гадюка, которой, казалось, не будет конца.

  Повиснув на руке своего спутника, Агафоклея с трудом волочила ноги по крошеву из перемолотых волнами ракушек, перемешанному с мелкой и крупной галькой. Минний подумал, что было бы неплохо отвезти её обратно верхом на коне.

  - Ты умеешь ездить верхом? - спросил он, когда они выбрались неподалёку от юго-восточного угла крепости на проходившую по пригорку параллельно берегу дорогу.

  - Нет.

  - Плохо... Я думаю, не нанять ли нам для обратной поездки скифскую кибитку? Или хотя бы верховую лошадь? Ветер, похоже, усиливается. Боюсь, как бы к вечеру не разгулялся шторм. Возвращаться назад на баркасе становится опасно.

  Агафоклея, с ужасом думавшая об обратном пути в рыбацкой лодке, с радостью согласилась ехать назад в кибитке.

  Приостановившись, Минний взял у подошедшего Лага свою шляпу и приказал ему вернуться бегом к баркасу и плыть с Агелом сей же час обратно в город. Натянув, чтоб не сдуло, поглубже на голову петас, Минний некоторое время провожал взглядом трусившего неспешной рысцой по прибрежной полосе в сторону лодки Лага.

  - А ты не боишься, что твой раб убежит? - спросила Агафоклея, когда они вновь пошли рука об руку (хотя теперь она держалась на ногах гораздо уверенней, окончательно оправившись от прогулки по морю) по каменистой дороге вдоль восточной стены скифской крепости.

  - Нет, не боюсь. Куда ему убегать? К таврам, чтобы те принесли его в жертву своей кровожадной богине? Или к скифам, чтобы они опять продали его в рабство? Лаг не дурак, и не станет убегать от такого доброго хозяина, как я. И к тому же, он по уши влюблён в твою Биону. Ха-ха-ха! - рассмеялся Минний.

  - Ну, а ты?.. Влюбился уже в кого-нибудь в нашем городе? - подхватив его шутливый тон, спросила Агафоклея и отчего-то побледнела.

  - Да, ты угадала, - ответил Минний, искоса взглянув на потупившую взор в попытке скрыть волнение девушку. - Хотя с моего возвращения в родной город прошёл всего лишь месяц, я успел полюбить одну восхитительную девушку, на которой, будь моя воля, я бы с радостью женился. Но, увы, я опоздал - она уже предназначена в жёны другому...

  Говоря это, Минний пристально глядел сбоку на Агафоклею и видел, как вспыхнула румянцем её бледная щека. Услышав слетевшее с его уст признание, девушка так и не отважилась ответить ему хотя бы взглядом - лишь крепче сжала его локоть...

  Дойдя до конца стены, они сошли с дороги и укрылись за углом северо-восточной башни. Тем часом две сотни знатных херсонеситов, обойдя крепость с другой стороны, подошли к тому месту, где связывающая Херсонес и Скифию дорога перебегает по мелководью с одного берега на другой. Северный берег напротив крепости уже покрывался сотнями островерхих, как скифские шапки, многоцветных кожаных шатров кочевого табора. Слуги вели к реке на водопой тысячи рассёдланных коней, затем гнали их берегом выше по реке на пастбище.

  Тысячник Радамасад, с залитыми кровью из свежих порезов скулами и бородой, встречавший с сотней таких же окровавленных воинов на морском берегу около крепости многолюдное херсонесское посольство, как только над речной кручей на севере зареял на ветру царский бунчук, унёсся со своим отрядом галопом навстречу царскому войску.

  Жены, дети и слуги воинов уже с утра потянулись из Напита за речку, неся с собой жирных общипанных гусей и уток, связки лука и чеснока, мешочки с солью. Ещё накануне пастухи-напиты пригнали туда большой табун коней и огромную отару овец на прокорм многочисленных спутников царя, а дети и подростки натаскали кучи сухих кизяков, хвороста и травяного сухостоя для костров. Вторая сотня радамасадовых воинов, оставшаяся охранять крепость, почти вся столпилась на двух северных башнях и стене, в скорбном молчании взирая на сворачивавшееся на другой стороне реки змеиными кольцами вокруг золотой царской повозки скифское войско.

  После того, как Радамасад и его воины поднесли свои прощальные дары царю и царице, херсонеситам было дозволено перейти на скифский берег реки.

  В эту минуту с закутанного в тёмный траурный плащ неба опять полились холодные слёзы дождя.

  Минний и укрывавшаяся за его спиной Агафоклея, пообещавшая, что пока они будут не одни, она, чтобы не выдать себя голосом, не произнесёт ни звука, незаметно пристроились к задним рядам херсонеситов - подальше от шествовавших впереди Гераклида, Невмения, Агасикла, Каллиада и прочих своих знакомых.