Савмак. Пенталогия (СИ)

  - Здесь тавры остановились передохнуть, и Канит спросил, куда они нас везут. Один из них ответил по-нашему, что нас везут в гости к Орейлохе, чтобы она напилась нашей крови, а нашим мясом они накормят своих собак, - и все они громко загоготали... Канит тогда сказал, что он сын вождя напитов, и отец даст им за него и за каждого из нас хороший выкуп. К нему тут же подошёл другой тавр, с противной крысиной мордой, и спросил, есть ли у него молодая сестра. Если она окажется достаточно хороша, то он не против обменять его на сестру. И все тавры опять радостно заржали... Затем и другие тавры - все они были примерно нашего возраста и говорили по-скифски - стали спрашивать нас, есть ли у нас юные сёстры, и говорили, что обменяют нас на красивых скифянок, а если наши отцы не согласятся, - принесут нас в жертву своей владычице... Потом нас долго везли по горам, пока на какой-то лесной поляне наши тавры не наткнулись на другой таврский отряд, в котором воинов было побольше и они были постарше. Они громко заспорили между собой, после чего нас развязали и сняли с коней. Меня, Апама и Сайваха отвели в сторону, сняли с нас всю одежду. Пояса с оружием, башлыки и скифики с нас сняли ещё раньше... Они поставили нас друг против друга на колени и... Апаму и Сайваху отрезали ножами головы...

  От страшного воспоминания голос Уразмага задрожал, по горлу прокатился комок, в круглых рыбьих глазах заблестела влага. Боясь осрамить себя перед товарищами слезами, он судорожно стиснул зубы и опустил веки. Савмак и остальные, сидя как вкопанные на неподвижных, хорошо выезженных конях, молча ждали, когда он справится со слабиной и сможет продолжить свой рассказ.

  - Двое держали сзади за плечи, а третий, схватив сзади за волосы, медленно резал... Потом мне скрутили за спиной руки, повесили на шею головы Апама и Сайваха и повели вниз по склону... Вывели из ущелья в нашу долину и велели бежать к своим и сказать, что если до вечера наши не приведут к этому ущелью для обмена тавров, засевших на Старшем Брате, то после захода солнца с Канитом и Апафирсом будет то же, что с Сайвахом и Апамом.

  Уразмаг умолк, а Савмак вдруг подумал, что тавры зарезали двух своих пленников в отместку за своих обезглавленных соплеменников, которых напиты отволокли им для острастки к подножью гор. Выходит, что и в гибели Варуна и Апама повинен тоже он, потому как не настоял, чтобы убитых ночью тавров закопали в какой-нибудь яме.

  - А как они узнали про своих на Старшем Брате? - раздался в толпе чей-то недоумевающий голос.

  - Увидали с горы, - ответил другой.

  - Далеко-о... Оттуда не разглядеть.

  - Тавры зоркоглазы.

  - А я думаю, что некоторые из напавших ночью на Тавану, сумели ускользнуть от нас. Вот они и сообщили своим...

  Покосившись на сиявший высоко над горами лик Гойтосира, Савмак прикинул, что тот уже успел проехать почти треть дневного пути. Надо было поспешать.

  - Ладно, Уразмаг. Поехали, покажешь, куда надо привести тавров. Танай, возьми Уразмага к себе на коня, - приказал Савмак юноше, одолжившему недавнему пленнику тавров свой кафтан, - А ты, Тешуб, - обратился он к воину, придерживавшему возле левой ноги кафтан с отрезанными головами, - скачи в Тавану, отвези головы Апама и Сайваха их родным. Напак, Спадин, езжайте с ним... Да не забудьте сообщить родным Уразмага, что он жив и невредим.

  Как только Уразмаг умостился голым задом на нагретом солнцем крупе гнедой танаевой кобылы, Савмак сорвал сотню с места галопом к восточному краю котловины, а Тешуб со своим страшным грузом и два его спутника неспешно порысили в противоположную сторону.

  Уразмаг ещё издали указал на одно из узких, как разлом, ущелий в южном боку Ящерицы. Подъезжая к нему, Савмак перешёл на рысь и громко всех предупредил, чтоб держали луки в горитах, а мечи в ножнах.

  - Савмак, а вдруг тавры, засевшие на Старшем Брате, не поверят, что мы хотим их обменять, и откажутся спускаться? - спросил Танай, скакавший с Уразмагом справа от Савмака.

  Ничего не ответив, Савмак остановил коня шагах в тридцати от входа в ущелье и, задрав голову, с минуту осматривал нависающие над ним крутые каменные склоны, поросшие наверху скрюченными приземистыми соснами и высокими дубами. Затем, нисколько не сомневаясь, что сверху за ними наблюдают притаившиеся в укрытиях горцы, он приставил ко рту ладони и прокричал что было сил, в надежде, что его услышат и Канит с Апафирсом:

  - Эге-ге-гей! Тавры!.. Мы приехали с миром! Покажитесь!

  И почти сразу на высоком уступе скалы, нависающей над северным краем ущелья, возникли три тёмные фигуры в лохматых звериных шкурах, с короткими копьями в руках и торчащими из-за спин над патлатыми головами концами узких, длинных, ничуть не похожих на скифские луков.

  - Я - Савмак, сын вождя напитов Скилака, согласен на обмен! Покажите ваших пленников!