Савмак. Пенталогия (СИ)

  Палак снял с головы свой обшитый рельефными золотыми пластинами по алой коже башлык и отдал его сидевшему справа от него на приметной пятнистой чёрно-белой кобыле молодому глашатаю Зариаку. Надев царский башлык на тупой конец копья, которое держал в правой руке, глашатай поднял его высоко над головой и поскакал рысцой вдоль выстроившихся справа от съезжей дороги участников скачки, кони которых, чувствуя волнение всадников, нетерпеливо звенели удилами, били копытами землю, всхрапывали и ржали, порываясь скорее сорваться с места. Выехав на большую дорогу, он с силой вонзил копьё в землю в самом центре перекрёстка.

  - Парни! Тот из вас, кто вернёт башлык царю Палаку, будет сегодня пировать с царём и вождями! - объявил Зариак напряжённо замершим на старте юношам высоким, звучным, как медная труба, голосом, далеко разнёсшимся над притихшей толпой. - Приготовьтесь! Скачите на счёт "три"!

  Зариак поднял над головой зажатую в правой руке плеть, на которую в тот же миг устремились все взоры.

  - Р-раз!.. Два!!.. Три-и!!!

  Плети 23-х участников скачки упали на крупы их коней одновременно с плетью глашатая. Как только были отпущены поводья, кони рванули с места бешеным намётом. Многотысячная толпа разразилась восторженными криками, женскими и детскими пронзительными визгами, ещё больше подгонявшими ошалелых коней, стремительной лавиной несущихся по неистово вопящему людскому коридору к речному обрыву.

  Никто из участников скачки даже не думал отсиживаться за спинами других, приберегая силы коня для решительного рывка на финише. Все как один, пригнувшись к конским гривам, подгоняли своих скакунов свирепыми криками и без устали работали плетьми, стремясь с первых же скачков вырваться вперёд из опасной общей толчеи и умчаться в отрыв, не оставив ни малейшего шанса соперникам.

  Как только участники гонки исчезли за углом постоялого двора, Палак развернул коня и бок о бок с бунчужным Тинкасом поскакал к Западным воротам. За ними тесной гурьбой устремились царевичи, тысячники и вожди. Повернув перед воротами направо, они пронеслись вскачь у подножья стены и остановили коней на краю обрыва около юго-восточной башни. Устремив взгляды горящих азартом глаз на раскинувшуюся далеко внизу речную долину, они увидели, что участники скачки уже скатились пыльным клубком к реке и устремились по узкому гребню плотины на правый берег, понеся при этом первые потери: троим не удалось удержаться на взмокших конских спинах на крутом извилистом спуске, а ещё двоих в общей толчее, где никто не хотел уступать сопернику дорогу, столкнули вместе с конями с узкой каменной насыпи в воду. Из оставшихся 18-ти, пятеро, летя во всю конскую прыть вдоль правого берега по пыльной дороге, сумели немного оторваться от остальных. Вождь Скилак с радостно забившимся сердцем узнал среди этой пятёрки савмакова Ворона.

  Жёны и дочери царя Палака и его братьев, их любимые служанки и охранники-евнухи во главе с царицей Опией расцветили своими яркими праздничными уборами зубчатую ограду нависающей над обрывом стены Царской крепости. Участников гонки они впервые увидели, когда те вихрем пронеслись по верхней запруде на тот берег. Многие испуганно вскрикнули, когда один из всадников, не рассчитав, кувыркнулся вместе с конём с высокой плотины вниз и, взметнув облако брызг, упал в глубокую воду (другой неудачник свалился с гребли с другой стороны). Проследив, как из обступившей левый берег толпы жителей Нижнего города на греблю кинулись люди с арканами и вытащили из воды утопающего, а конь его сам поплыл вдоль гребли к берегу, царевны и служанки перенесли всё своё внимание на более удачливых участников гонки.

  Узнав в скакавшем четвёртым светлоголовом всаднике на блестящем, как вороново крыло, длинноногом коне, младшего брата сотника Ториксака, царевна Сенамотис, всем своим учащённо забившимся сердцем стала переживать за него, мысленно моля повелителя коней Фагимасада привести его к победе.

  Перелетев по нижней гребле обратно на левый берег, участники гонки обогнули острый северный мыс плато, на котором неприступной твердыней высился Царский город, и, отчаянно полосуя плетьми взмыленные бока своих коней, понеслись по полого поднимавшемуся вгору дну балки вдоль западной стены Неаполя. Перебежав по срединной стене с одной стороны крепости на другую, за ними, боясь опоздать к развязке, поспешали по гребню стены к юго-западной башне дворцовые женщины. Они поспели как раз вовремя.

  Первым из балки у подножья башни вымчал на сером с тёмными ногами, гривой и хвостом рысаке 19-летний сын Иненсимея Тапсак, десятник сайев, которого Палак в случае победы обещал сделать полусотником, а если отличится на Боспоре, то и сотником. На полкорпуса позади, роняя с морды, груди и паха белые хлопья, летел, едва касаясь копытами земли, савмаков Ворон. Все остальные к этому времени отстали на три корпуса и больше. До торчащего на перекрестье дорог копья с заветным царским башлыком оставалось каких-то две сотни шагов по широкому прямому коридору между неистово ревущей толпой.