Савмак. Пенталогия (СИ)

  Возражений не последовало, и Лесподий отпустил гекатонтархов к их сотням выполнять приказ, а сам поднялся на Северную стену (две деревянные лестницы вели на неё прямо со двора казармы) и неспешно прошёлся по ней от погружённой в четырёх оргиях от берега в воды залива крайней восточной башни до того места, где она упиралась в крутой северный склон Столовой горы - первой в уходившей отсюда на запад до самого Херсонеса гряде Таврских гор. Выгнутая, как натянутый лук, в северную сторону стена в условиях длительного мира заметно обветшала, облупилась; многие зубцы расшатались и частично обвалились. К счастью, низинный левый берег протекавшей под стеной реки Истрианы был сильно заболочен, представляя собой широкое буро-зелёное озеро, поросшее камышами и осокой, напитанное осенними дождями, и подвести здесь к стене тараны было едва ли возможно.

  Вернувшись ненадолго в Феодосию, Лесподий проинспектировал и её стены, удовлетворённо отметив, что они пребывают в куда более удовлетворительном состоянии, и к тому же гораздо выше и толще, чем та, что ограждает хору. Встретившись в пританее с тестем и демиургами, номарх приказал срочно направить рабов на починку обвалившихся в некоторых местах зубцов и прогнивших лестничных ступеней в башнях. Затем правители города с номархом и политархом во главе, сопровождаемые толпой взволнованных женщин и радующихся отмене школьных занятий подростков и детей, поднялись с агоры на Акрополь. Окропив жертвенной кровью все имевшиеся там алтари, жрецы, жрицы и демиурги молили почитаемых в Феодосии богов и героев отвести беду от города. У многих отлегло от сердца, когда три жреца-прорицателя, исследовав самым тщательным образом печень, желчь, селезёнку, лёгкие и сердце принесенного напоследок в жертву Аполлону барана, не обнаружили в них никаких недобрых предзнаменований, из чего со всей очевидностью следовало, что милостивые боги не оставят Феодосию без своей помощи и защиты. Тем не менее, Лесподий, следуя народной мудрости "на богов надейся, да сам не плошай", не заехав домой даже пообедать, поспешил вернуться к своему войску.

  Узнав от номарха, что их мужья и сыновья не вернутся, пока не минует скифская опасность, женщины разошлись по домам, а через час-другой потянулись поодиночке и группами кратчайшей дорогой к Северной стене (те, что помоложе, шли сами, пожилые и недужные отправили к отцам юных сыновей и дочерей), неся своим мужчинам в плетёных корзинках и глиняных горшках свежеприготовленную домашнюю еду - сразу обед, ужин, да и на следующий завтрак хватит.

  Вечером того же дня прибежавший от ворот в мосхионову усадьбу посланец доложил номарху, что на дороге замечена запряженная двумя парами коней кибитка, которую сопровождает десяток одетых по-скифски всадников. Лесподий со своей охраной поспешил к воротам. Когда он прискакал, кибитка уже успела подъехать по насыпанной через болото у самого берега дамбе к левому берегу реки, примерно в плефре от закрытых ворот. В кибитке оказался пантикапейский купец Полимед, посланный к царю Палаку в надежде разрешить возникшее между Скифией и Боспором недоразумение миром. Лесподий приказал открыть ворота и вернуть на место утащенный утром за стену мост.

  Полимед не стал даже заезжать в город, а заночевал в усадьбе Мосхиона. Закрывшись перед ужином наедине с Лесподием, Полимед рассказал ему, что произошло в Пантикапее. Поражённый Лесподий поклялся, что не похищал предназначенных Скилуру даров. О своих подозрениях насчёт его сына, Полимед ему, разумеется, говорить не стал, выразив уверенность, что дары подменили сами скифы, чтоб придумать повод к вымогательству и войне. Так же считают и в окружении басилевса. Поэтому надежды на успех его посольства в Пантикапее невелики. Полимед послан в пасть оскалившего зубы молодого скифского волка главным образом для того, чтобы выиграть время. Архистратег Молобар не передал для Лесподия письменного послания из опасения, что по дороге Полимеда могли захватить скифы, но на словах велел сообщить, что он намерен направить все боспорские войска на защиту Длинной стены, а феодосийцы должны защищать свой город сами. Если же выяснится, что главный свой удар Палак обрушит на Феодосию, Молобар, конечно, пришлёт при благоприятной погоде Лесподию подкрепление и окажет всё возможное содействие. Настроения Лесподию эта новость, понятное дело, не добавила.

  Утром Полимед с тяжёлым сердцем уехал в Неаполь, а Лесподию оставалось только терпеливо ждать и надеяться, что Полимеду с божьей помощью и при содействии Посидея (на которого тот сильно надеялся) всё же удастся совершить чудо, и до войны дело не дойдёт...

  - Где номарх?! - послышался во дворе похожий на петушиный крик юношеский фальцет.

  - Здесь. Что случилось?

  - Скифы! Скифское войско приближается с севера!

  Рывком подхватившись с кушетки, Лесподий устремился в андрон, едва не столкнувшись в дверях с вбегавшим его будить Никием. Тотчас взяв себя в руки, он с каменно-спокойным лицом вошёл в андрон и строго глянул на испуганно вытянувшегося перед ним эфеба.

  - Говори.