Савмак. Пенталогия (СИ)

  Наконец, уже глубокой ночью, войско остановилось-таки на ночлег, как показалось Савмаку, в чистом поле, хотя среди скептухов прошелестело, что возле Ситархи, откуда до боспорской границы уже рукой подать. Под усилившимся с вечера непрестанным дождём Савмак сполз с Ворона на землю, вынул из ртов Ворона и Белолобого удила, снял с них тяжёлые, мокрые чепраки и, поставив их голова к хвосту, привязал поводьями одного к другому за задние ноги (так же поступили и другие воины). Как только Тирей с воинами установили на мокрой траве отцовский шатёр, Савмак залез в него одним из первых, расстелил в середине чепраки, положил под голову щит, а под руку - копьё и пояс с оружием, потом, как был в одежде и скификах, завернулся с головой в тёплую непромокаемую бурку и тут же провалился в чёрную бездонную яму сна...

  Под утро дождь прекратился, но землю накрыла, словно опустившееся с неба облако, плотная пелена тумана, в которой, опять-таки, невозможно было отыскать какое-нибудь топливо для костра. Воины лежали и сидели в шатрах голодные и продрогшие (дни к середине осени стали холодные, а ночи - ещё холоднее) и терпеливо ждали, когда медленно и неохотно разгоравшийся в невидимых небесах день рассеет окутавшую землю серую мглу. Ждать пришлось долго: туман мало-помалу растаял лишь ближе к полудню, но солнце так ни разу и не проглянуло из-за густой завесы облаков, опять принявшихся орошать стылую землю противным моросящим дождём.

  Проведя остаток ночи в тёплой постели с красивой жаркотелой служанкой вождя Агафирса (не остались без женских ласк и тепла и старшие братья царя), Палак проснулся довольно поздно. Вставив напоследок безотказной служанке ещё одну "палку", Палак не спеша оделся (довольная служанка, скатившись голышом с постели, натянула ему на ноги скифики) и вышел в горницу, где уже сидели вдоль стен на устилающем пол цветастом ковре, попивая вино в ожидании завтрака, его старшие братья, племянники, дядя Иненсимей и хозяин Агафирс с тремя старшими сынами. Коротко ответив на приветствия, Палак направился к выходу. Агафирс тотчас послал одного из сыновей проводить царя до нужника, а затем полить ему на руки.

  Убедившись, что двигаться дальше в таком молоке нечего и думать, Палак согласился с Иненсимеем, что спешить теперь особо некуда: всё равно застать боспорцев врасплох уже не удастся - они наверняка уже ждут нас на своих заградительных стенах. Палак хотел было пригласить к завтраку тысячников и вождей, но Марепсемис возразил, что они сюда все не влезут, да и как их отыскать в таком тумане? Палак махнул рукой: "Ну, ладно", и сел на почётное место между хозяином и Марепсемисом.

  Агафирс подал знак стоявшим наготове в дверях поварни празднично одетым жёнам и дочерям заносить старательно готовившиеся с раннего утра обильные и разнообразные жареные, тушеные, варёные и копчёные мясные кушанья, овощи, сыры, приправы, горячие хлебные лепёшки и напитки на любой вкус в украшенных рельефными и чеканными узорами золочёных и серебряных греческих кувшинах.

  После того, как все насытились и приступили к изучению содержимого кувшинов, Палак объявил Марепсемису и Эминаку, что поручает им захват Феодосии.

  - Думаю, десяти тыщ вам хватит?

  - Хватит, - буркнул Марепсемис, старательно скрывая охватившую его радость.

  - Тогда оставлю вам тысячу сайев, а также племена хабов, напитов... фисамитов и авхатов. Будет как раз десять тысяч.

  - Добро, - согласился Марепсемис. - И оставь мне десяток греков для постройки таранов.

  - Оставлю, - пообещал Палак. Оба были довольны: Марепсемис - тем, что получил самостоятельное командование (Эминак будет, само собой, у него первым помощником) и не нужно будет подчиняться Палаку, а Палак - тем, что удаляет из главного войска двух старших братьев и особенно давящего на него и на вождей своим авторитетом Марепсемиса, так пока и не смирившегося с новым статусом Палака и готового возражать и противоречить чуть ли не любому его решению.

  Когда туман наконец растаял, и Палак с отдохнувшими в тепле и сытыми сайями выехал из Ситархи, горя нетерпением скорее двинуться к близкой уже боспорской границе, племенные вожди доложили ему, что их воины со вчерашнего полудня ничего не ели, и попросили дать им час времени, чтобы пообедать. Возвращаться в дом Агафирса было плохой приметой, поэтому Палак со своим ближайшим окружением укрылся в одной из бедных мазанок на восточной околице пригородного селища.

  Пока воины, рассеявшись по округе, ломали на реке тростник и камыш и рубили ивняк для костров, вожди и скептухи покупали у ситархов для своих воинов овец, гусей, уток, кур, телят и коней - на убой и про запас, а также корзины свежеиспеченного хлеба... Прошло почти два часа, прежде чем воины смогли сварить, изжарить и закоптить мясо на плохо горящих, зато обильно дымящих внутри шатров кострах, насытились, спрятали что-то про запас в седельные сумы, оседлали подкормившихся на окрестных полях и лугах коней и построились на дороге в походную колонну.